— Да, десять лет мы, вроде бы, ищем что-то важное, а на самом деле теряем самое важное: теряем нашу надежду, веру в нашу мечту. У тебя, Хусто, просто талант терять самое важное, и однажды, я уверена, ты потеряешь даже меня.
— Было бы неплохо, — буркнул было Хусто, мол, неплохо было бы потерять свою любовь, а потом вновь найти, ведь это всегда вдохновляет. Как вдохновляют фантазии, заимствованные из рекламы, в которой герой возвращается из археологической экспедиции домой, вдоволь накуролесивши, а жена встречает его в фартучке, в косыночке, и с кухни тянет остро-горячим ароматом паэльи: сладкий красный перец, хрустящий лук, золотая кукуруза, изумрудный горошек, нежные розовые креветки, пикантные грибы и кальмары, пряный рис и волшебные мидии. А потом, после вкусненького ужина, разбирает его вещи, все в курином жиру и в помаде, пока он рассказывает ей о своих поисках и находках.
— Я говорю, уверена, — продолжала Мануэла, — потому что уже заразилась от тебя, Хусто, твоим талантом терять. Заразилась и уже, кажется, потеряла ее.
— Кого? — отвлекся от своих радужных фантазий Хусто.
— Потеряла радость. Потеряла радость, которая вкупе с надеждой и есть любовь.
— Вот и отлично, теперь у тебя есть возможность опять найти ее, — Хусто обращался к Мануэле, как к малому ребенку, нравоучительно-ласково. — Разве это не мечта твоего детства — быть археологом? Разве ты в детстве не собирала камни и ракушки? Так что вперед, Мануэла. Лопата у тебя уже в руках, — указал он пальцем на деревянную мешалку для паэльи, — но почему-то, Мануэла, своими размерами она мне все чаще напоминает экскаваторный ковш.
— Опять твои шуточки, — заплакала Мануэла, — но они уже не смешны. Они наводят тоску, как наводят тоску поиски разрушенных замков.
— Мы ищем не разрушенные, а вновь создаваемые замки, — поспешил Хусто поправить Мануэлу, мол, радость и любовь не совсем одно и то же. — Мы ищем историю Эрнесто, — голос Хусто был уже вполне серьезным. — А вчера мы искали среди моих рукописей любовное письмо Энрикеты. Ведь я пишу роман об Эрнесто и Энрикете, не забывай об этом, Мануэла.
— Да, а в позапрошлый уикенд мы искали сцену встречи в кафе Эрнандо и Эммануэль, или как ее там. Десять лет ты пишешь уже романы то об Эрнесто и Энрикете, то об Эрнандо и Эммануэль. Романы то о том, то о другом. И твои романы плодятся, как мыши. Они гоняют друг друга, жрут друг друга. И нет этому ни конца, ни края. И никакого просвета.
