Да, она была права. День действительно оказался очень долгим.
Еще несколько часов спустя Филипп решил, что пора прекращать работу. Они все устали и пропитались пылью, и настроение заметно упало из-за безрезультатности их усилий. Поглубже спрятав собственное разочарование, он вытер руки куском ткани и подошел к Годдарду:
– Мне хотелось бы поговорить с вами наедине. – Филипп показал на дверь офиса.
На лице Альберта отразилось недоумение, но он кивнул. Они зашли в небольшое помещение, и Филипп плотно закрыл дверь. Альберт, прихрамывая, вышел на середину комнаты, повернулся и вопросительно посмотрел на Филиппа:
? Ну?
– Я узнал кое-что. Это, по-моему, должно заинтересовать вас.
На лице Годдарда появилось настороженное выражение, и Филипп не в первый раз заподозрил, что у этого юноши, похоже, есть какие-то тайны.
– Ну и почему вы думаете, что мне это интересно?
– Потому что это касается трубочиста по имени Таггерт.
Альберт облегченно расслабился, что еще больше заинтересовало Филиппа. Но первая реакция быстро сменилась горечью, ненавистью и страхом.
– Таггерт? – Годцард почти выплюнул это имя. Единственное, что мне надо о нем знать, – это то, что он сдох.
– Так и есть. Он умер в прошлом году в долговой тюрьме, где провел два последних года жизни.
В лице Альберта не оставалось ни кровинки.
– Откуда вы это взяли?
– Спросил у тех, кто знает.
– Кто знает? У вас с Таггертом не может быть общих знакомых, если только он не ограбил кого-нибудь из ваших богатеньких друзей.
– Я задавал вопросы не своим друзьям. Я нашел людей, которые знали Таггерта, в ближайшем к порту пабе.
– А с чего это вы стали задавать вопросы о Таггерте? – подозрительно прищурился Альберт.
– Потому что мне казалось, что вам надо об этом знать. Потому что, если бы я был на вашем месте, я бы очень этого хотел. Иначе я бы постоянно думал о нем, боялся бы встретить его на улице, боялся бы задушить его, если встречу. Теперь его власть над вами кончена, Годдард. Он мертв. Oн никогда больше не обидит ни одного ребенка.
– Откуда вы знаете, как я?.. – спросил Альберт в смятении.
– Потому что я сам чувствовал бы то же самое.
Руки Годдарда сжались в кулаки, а в глазах блеснула влага, и он поспешил закрыть их.
– Я хотел знать, – прошептал он. – Но я всегда боялся спрашивать. Я боялся, что он об этом узнает, если кто-нибудь передаст ему, и тогда он сможет причинить вред мисс Мэри, или Шарлотте, или Хоуп. Он был жестоким, бессердечным ублюдком, и я не мог допустить, чтобы он вмешался в нашу жизнь. Но я хотел знать, что с ним стало. Что, если я встречу его за ближайшим углом? Что, если он узнает меня? Я часто думал об этом. Видит Бог, я всегда хотел знать...
