– Так вот где ты весь вечер прятался, маленький разбойник, – ворковала Мередит. – Я про тебя вспоминала.
Принц подпрыгнул и радостно поцеловал ее в подбородок, после чего опять перевернулся на спину и, бессовестно задрав кверху все четыре лапы, потребовал, чтобы его снова почесали. Мередит с удовольствием подчинилась.
– Я уверенно помещаю его в категорию «Самый сладкий щенок на свете», – смеясь сказала она.
Филипп взглянул на Принца и мог поклясться, что тот подмигнул ему. Самый сладкий щенок? Скорее – «Самый хитрый щенок на свете». Он не отрываясь смотрел на женские пальцы, ласкающие собаку. Или «Самый везучий щенок на свете».
Филипп вдруг представил себе соблазнительную картину: на каминном коврике вместо Принца лежит он сам, а обнаженная Мередит щекочет ему живот. В брюках немедленно стало тесно, и ему пришлось плотно сжать губы, чтобы не застонать. Несколько раз моргнув, чтобы прогнать соблазнительное видение, Филипп поспешил к хрустальному графину с бренди, надеясь, что Мередит не заметит его внезапно появившейся хромоты. Он плеснул в бокал янтарной жидкости и выпил ее одним глотком. Потом опять наполнил свой бокал, налил хереса для Мередит и, наконец взяв себя в руки, подошел к ней уже нормальной походкой. Она сидела на одном конце маленького диванчика, а другой был занят развалившимся Принцем, который часто дышал и смотрел на Мередит влюбленными глазами. Поскольку больше места на диванчике не было, Филиппу пришлось стоять. Он облокотился о мраморную доску камина и бросил на Принца свирепый взгляд, который тот совершенно проигнорировал. Бог мой! Куда катится этот мир, если человек завидует своей собаке?
Мередит приподняла бокал и улыбнулась:
– У меня есть тост, лорд Грейборн. Я предлагаю выпить за успех, которого мы достигли сегодня. Неожиданная опасность была своевременно ликвидирована, и, по-моему, мы добились всего, чего хотели.
Не отрывая от нее глаз, Филипп протянул руку и прикоснулся своим бокалом к ее. Хрусталь нежно прозвенел в тишине комнаты.
– За то, чтобы мы получили все, чего хотим. Мередит наклонила голову и сделала небольшой глоток.
– Прекрасный херес, – заметила она и, раскрыв ридикюль, достала из него два листка бумаги. – Я тут кое-что записала, пока гости разъезжались, и теперь хотела бы сопоставить свои заметки со списком ваших предпочтений, который мы составили два дня назад.
–Деловой подход. Боюсь, что я не сделал никаких записей. Но ничего – здесь, – он прикоснулся к своему лбу, – в безопасности хранятся все впечатления сегодняшнего вечера.
