— Нас атаковали! — кричал Майкл в микрофон. — Джон погиб! Он преследует меня! Это не люди, это не наша цивилизация!
Ответом ему была тишина. За несколько секунд до атаки истребителя на неведомый объект, на сам центр управления полетов обрушился точно такой же плазменный удар, как и на самолет, только во много раз более мощный. После него от здания управления остались одни обгорелые стены. Майкл продолжал выполнять фигуры высшего пилотажа, от перегрузок у него пошла носом кровь. При этом он на секунду поймал цель в поле зрения своего прицела, выведенного на стекло шлема, выпустил две ракеты, но ни одна из них не нашла цель. Проклятый ромб по-прежнему не отбрасывал радиолокационной тени, тем более — теплового следа. Вскоре на пульте загорелась красная лампочка — топливо было на исходе. Так что, крутанув последнюю бочку, Майкл вывел самолет в прямой полет, отстрелил фонарь, и, нашарив между колен рукоять пуска катапульты, дернул её на себя. Тут же отстрелился фонарь, тело его сжали чудовищные перегрузки, стало невозможно вздохнуть. Когда же все это прошло, и кресло полетело вниз, но парашют еще не раскрылся, Майкл увидел, как впереди вырос огненный шар взрыва. О судьбе своего самолета он сожалел буквально пару секунд, потому что затем увидел то, что потрясло его гораздо больше, чем всё, что произошло раньше этой ночью. Сверху, откуда-то из звездного неба начали опускаться светящиеся габаритные огни ромбов. Их было много: десятки, сотни, тысячи…
В это же самое время на противоположном конце земного шара, в России, в Кремле, начинался прием по случаю очередного выпуска военных академий. По данному случаю в Георгиевском зале Кремлевского дворца собралось всё руководство страны. Президент обходил строй офицеров, рядом двигался министр обороны, за ним мерно вышагивал с дежурной улыбкой на лице премьер-министр, затем — чуть отстав, главы обоих законодательных палат. На ходу они тихо переговаривались между собой.
— Что, неужели наш премьер уже начинает свою предвыборную компанию?
— Да, похоже. У нашего кончается последний срок, вот он и старается засветиться с ним везде, где только может.
— Конечно, ведь у самого премьера рейтинг не тот, что у хозяина.
— Не по Сеньке шапка, не тот масштаб личности.
— Да, тяжело ему будет изображать большую величину при полном нуле в голове.
— Ты, как всегда, прав.
— А тут не надо быть провидцем. Слишком Миша простоват для таких больших игр. Одно дело — делать умное лицо на заседаниях правительства, другое — самому что-то решать.
