— Ни хрена себе!
— Да это полная жопа…
— Ну, а дальше что было? — поторопил летуна Новиков.
— Я смотрю, один из этих ромбов утюжит "Петра Великого". Завис, и долбит его, потихоньку так. Крейсер горит уже, матросики по палубе бегают, кто-то за борт прыгает. А там вода то, сами знаете, не Сочи. Ну, командир тоже это увидел. "Атакую цель над «Петром», прикрой!" — кричит мне по рации. Мы над самой водой нырнули, пролетели так, что никто из них ничего не понял. Потом приподнялись, и он из пушек врезал этому ромбу в самую корму. Видать попал хорошо и вовремя. Ромб отбросило вверх, начало крутить, вынесло его из гавани, и рванул он там, над морем, хорошо так рванул, как десятитонка, не меньше!
Матросы поняли, что за взрыв они слышали, когда уже находились на воздухе. Лейтенант замолк.
— А потом что было? — нетерпеливо спросил Новиков. — Ну, дальше что?!
Ветров чуть помедлил, потом кивнул головой.
— А потом они на нас накинулись со всех сторон, как шакалы на падаль. Ох, и покрутились мы там! Лазеры эти вокруг нас летают, как молнии, а мы с капитаном ничем ответить даже не можем. Лупишь по этому ромбу из пушки в упор, и видно даже, как снаряды не долетают до корпуса, отскакивают, рикошетят! Ракету выпускаешь, а она даже не видит этот ромб, летит хрен знает куда. Но, минуты три мы продержались, потом всё — ракет нет, пушки их не берут, потом и снаряды у нас кончились. А эти совсем очухались, зажимать в клещи стали, по всем правилам науки. Сзади на хвосте два ромба, а впереди — на встречном — три. Каморин мне кричит: "Володька — уходи! Я их отвлеку на себя!". А сам делает горку и в лобовую атаку на центральный ромб, на таран пошел. Пробил его МиГ всю их сраную защиту, рвануло так, что остальных двоих чёрных смело в стороны. Я проскочил под взрывом, вижу — те двое, сзади, отстали. Нырнул за сопку, ушёл влево — всё! Один! Даже порадоваться не успел. Тут же помпаж, и двигатель глохнет. Смотрю на приборы — а там совсем всё: керосин кончился. В горячке то не до этого было. Я рву рычаг катапульты, ну, а дальше вы всё уже видели.
Не успел пилот закончить свой рассказ, как со стороны входной двери раздался грохот. Кто-то изо всех сил молотил по двери чем-то железным.
— Кто это? — встревожился пилот.
— Может — мичман вернулся? — предположил Новиков.
— Да ты что, он только что ушёл.
Мичман Сидоров убежал в посёлок проведать жену и детей еще минут двадцать назад. Как раз столько было и ходу до военного городка, но это через сопку, а не по дороге. А на сопках ещё лежал снег. Лётчик рассудил по-своему, он достал свой табельный пистолет и передёрнул затвор.
