— Нихрена себе, это ещё откуда? — выдавил из себя Симонов.
— Похоже, на нас стряхнуло весь снег с сопки, — сделал вывод мичман. — Радиации нет, значит надо пробиваться наружу. Берите лопаты, быстро!
Разобрав лопаты с пожарных щитов, они минут за двадцать раскидали подземный сугроб по бетонному туннелю, а потом, пробив туннель уже в снегу снаружи, смогли выбраться наружу.
— Симонов, здесь останься, — приказал мичман. — Мало ли чего.
— Есть, — ответил старшина, беря под козырёк, хотя до этого давно уже не козырял какому-то мичману. Новая ситуация возможной войны невольно заставила всех подтянуться и вспомнить про уставные отношения.
Наверху ничто не указывало на наличие ядерной катастрофы. Тишина, в сером мраке раннего полярного дня это было как-то неестественно. Что настораживало, это зарево на горизонте, равномерное и огромное.
— Где это? Что это может быть? — пробормотал Юрка.
— Где-где, там, где и должно быть. Там всё. Там — Североморск, база, штаб флота, — ответил мичман, нервно закуривая сигарету. — Если нас долбанули американцы, то почему нет радиации?
— Может, это нейтронная бомба…
Валерка Семашко не успел закончить свою мысль. Над ними промелькнули блестящие крылья двух самолетов, а потом последовал взрыв, чудовищно ударивший по ушам. Это была не бомба, просто истребители пролетели над ними на минимальной высоте на сверхзвуке. Что это были за истребители, они толком рассмотреть не смогли, заметили только знакомые звёзды на крыльях. То, что самолёты шли над самой землей на максимальной скорости, было чем-то невероятным. Такие полеты над населенными пунктами были запрещены, а за сопкой, всего в паре километрах, размещался военный городок.
— Наши, что ли? — спросил кто-то.
— А то не видишь? МиГ двадцать девятые, — подтвердил Сидоров. — Вот эти что-то знают, вишь, как несутся.
Прошло ещё несколько минут, и снова, в той стороне, где размещался Североморск, полыхнуло пламя, но земля в этот раз не дрогнула. Прошло минуты полторы, и снова всё повторилось. Затем наступила тишина, а потом в синем небе над вершиной сопки возник белый купол парашюта. Несколько минут все бессмысленно таращили на него глаза, а потом, не сговариваясь, начали орать, подпрыгивать на месте, и махать руками.
— Эй, сюда!
— Сюда рули, парень!
— Давай к нам!
Их увидели. Парашютист начал судорожно подтягивать на себя стропы парашюта, маневрировать. Это бы мало помогло, в кресле катапульты трудно маневрировать в воздухе, да и парашют там не предназначен для соревнований на точность приземления. Но помог порыв сильного ветра, и летчик умудрился приземлиться метрах в тридцати от входа в базу. Моряки сразу увидели, что на пилоте был высотный костюм, а на голове глухой шлем с черным забралом солнцезащиты. Они ещё сомневались, наш ли это пилот, но, когда матросы подбежали к летуну, он успел содрать с себя шлем и на родном русском языке сразу закричал на них: — Бл… быстро под парашют! Все, быстро!
