Почти сразу после своего переизбрания на пост президента Франции, 4 февраля 1965 года, де Голль объявил о переходе его граны к реальному золоту в международных расчетах. В соответствии с Бреттонвудским соглашением он потребовал от США менять хранящиеся «французские» $1,5 млрд на живое золото $35 за унцию. [63] Американцы, не желавшие создавать прецедента, стали давить на Францию как партнера по НАТО. Но де Голль поел еще дальше, 21 февраля 1966 года объявив о выходе Франции Северо-Атлантического блока [64] . Поскольку все формальности были соблюдены, у США не было оснований отказать Парижу.
Французы пополнили свой золотой запас, а список врагов де Голля пополнился мощнейшей державой современности. Дедолларизацию Франции де Голль называл своим «экономическим Аустерлицем», совсем забыв, что после Аустерлица неизбежно наступает Ватерлоо. Ответ не заставил себя ждать. В 1967 году де Голль вернул американцам их бумажную наличность, и вот уже в мае 1968 года во Франции начались волнения. Сценарий очень напоминает более близкие к нам китайские события на площади Таньаньмынь в 1989 году, о которых мы поговорим чуть позже.
Все начинается со студентов. В знаменитом Латинском квартале Парижа студенты требуют открыть факультет социологии в парижском пригороде, закрытый после конфликта с администрацией. Когда следует отказ – начинается возведение баррикад и поджоги автомобилей. Это хорошо знакомая нам провокация для «получения» жертв. Полиция пытается разогнать студентов, в столкновениях многие получают ранения, часть зачинщиков арестована. Теперь у митингующих есть повод потребовать еще и освобождения товарищей. К студентам неожиданно присоединяются профсоюзы, объявляющие суточную забастовку. Позиция де Голля жесткая: с мятежниками никаких переговоров быть не может. Но, не ведя переговоров, власть и не наводит порядок железной рукой: Сорбонна превращается в центр анархии и беспорядков, а профсоюзы проводят грандиозную манифестацию и начинают бессрочную забастовку. Причина начала беспорядков уже забыта: трудящиеся Франции требуют повышения заработной платы и улучшения условий труда. Любой «трудящийся» всех времен и народов глубоко убежден, что ему не доплачивают, а тут такой момент для нажима на власть. Но главная цель тех, кто устроил беспорядки, – отстранение строптивого французского президента от власти.
Он покусился на самое святое – на его величество доллар. На парижских стенах и в толпе демонстрантов плакаты: «Пора уходить, Шарль!». Упорный де Голль сопротивлялся еще почти год и ушел в отставку только 28 апреля 1969 года. А 9 ноября 1970 года у «могильщика» доллара остановилось сердце. Любопытно, что ушедший вроде бы «на волне народного гнева» де Голль был и остается очень популярным среди населения Франции. Казалось бы, сметенный манифестациями и забастовками, генерал-президент уйдет в политическое небытие. Так всегда случается с политиками, ненавистными собственному населению. Нет ведь в России партии Керенского, президент Ельцин не оставил после себя ни идеологии, ни партии, и даже в очень отходчивом русском народе о нем остались самые негативные воспоминания. Шарль де Голль же оставил французам голлистскую партию «Союз за народное движение» (UМР). Это не какой-то осколок былого величия, ее в сегодняшней Франции представляет президент Николя Саркози…
