Эти слова у него были чужими, наверняка где‑то услышанными и взятыми на вооружение. Оксана в тот миг подумала, что с ней так и надо – резко, решительно и силой. Тогда, может быть, вылетит блажь из головы…
Но достала монтажку из кармана дверцы:
– А тебе уже приходилось? Насиловать беззащитных девушек?
Показалось, он щелкнул зубами и отвернулся. Оксана решила не дразнить его – на всякий случай:
– Остынь, Мыкола. Ты же знаешь, я Юрко люблю.
– Ну да, твой Юрко лучше всех! – как‑то по‑ребячьи огрызнулся тот.
– Он не лучше, он хуже всех! Он, подлый, измучил меня. Который год томлюсь, как в тюрьме! Найди еще такую дуру, чтоб столько ждала!
– Брось его! Забудь! И выходи за меня!
Она положила голову на руль, спрятала лицо за рассыпавшимися волосами.
– Брошу! – проговорила клятвенно. – Но сначала дождусь. Я ему устрою! Я ему отомщу за свою юность!
***
Утром бабка Сова проспала до девяти – пока со сватом провозилась, пока его домой с Оксаной отправила, да на дедовой половине прибралась, и только в четвертом часу спать легла. Тут же подскочила и сразу побежала в козлятник. Коза привыкла к ранней дойке и теперь орала на всю округу.
Но едва присела возле нее и взялась за соски, как почуяла – кто‑то шелохнулся за спиной. Бывало, козел из ревности ее бодал, и хоть получал не раз по рогам, все равно иногда ткнет лбом в спину, а сам наутек.
– Вот только попробуй! – пригрозила она, не оборачиваясь.
И вдруг услышала гортанный, чудной голос:
– Ыррын баба… Сулум алкум, ыррын баба.
Глаза скосила, и подойник выпал из рук – леший! В ясли козлятника забрался и сидит, глазами морг, морг…
– Батюшки! – охнула. – И говорить умеет…
– Тундара як, кубатыныны ойху! Ай –яй‑яй…
Сова подойник подняла и к стенке, за козла на всякий случай встала.
– Знаешь что? Ты иди‑ка отседова! Нечего по чужим козлятникам прятаться!
– Баба Игылыз! – заблеял незваный гость и сделал попытку вылезти из яслей.
– Не знаю, кто ты – мудант или леший… – строже проговорила она. – Добром прошу, иди! Я женщина одинокая, защитить некому…
И глазами вилы поискала. А чудище это привстало и говорит:
– Дыд Кур, баба Сава!
– Чего‑чего?
– Саха‑Якутия! Юрко!
– При чем здесь Якутия? – На миг она растерялась. –
– Юрюнг манна!.. Тундара жил. Саха – Якутия! Тунда‑ра олень курдунг! Юрко!
– Верно, мой внук Юрко в Якутии. За алмазами поехал…
– Юрко! Юрко! Алмас хотун. Пурга – у‑у‑у! Олень анабар як! И кириккитте, на куй! Тыала хотун! Батур тыала хотун!
Она заподозрила неладное, но виду не показала.
