– Ну и чудной у вас, шаманов, язык! Как у хохлов, честное слово…
– Ызык! Юрко ызык сапыл! Саха тыстыллер на крен! Ай –яй‑яй…
– Ага, стоп! – сообразил Куров. – Ты хочешь сказать, Юрко свой язык забыл?
– Ызык сапыл! Ятимать!!
– Забыл язык, потому уже год никому писем не пишет?
– Сапыл! Тундара курун як, бурун як, ызык соха и пурга – у‑у‑у! Самолет як, вертолет як. Олень тундара юрюнг!
– А‑а, понял! – догадался дед. – Песня такая есть: самолет – хорошо, вертолет – хорошо, а олени лучше.
Шаман отрицательно помотал головой:
– Самолет – як. Вертолет – як. Олень тундара хор‑хор, на куй.
– То есть транспорта нету, что ли? Почту не на чем возить?
– Почта – як! Параход – тю! Пурга – у‑у‑у!
– Вот видишь, долго ли поговорили, а уже понимаем друг друга, – с удовольствием заметил Куров. – Язык забыл, почта не ходит. Да и у нас тут бардак, не в одной Якутии. Из Киева письма по месяцу идут. А ответа на жалобы так вообще не дождешься… Ну, расскажи, как там Юрко? Должность верховного шамана занял?
– Юрко – шаман! – с гордостью произнес посланец. – Батур шаман! Арсан Дуолайя тундара юрюнг, айбасы юрюнг. И кириккитте, бизда!
– Арсан Дуолайя – это злой дух? Юрко писал…
– Дух! Слой дух! Айбасы!
– А ты к языкам‑то способный, дед! На лету схватываешь. Я вот так же в войну немецкий стал понимать. Потом, в Якутии, и ваш тоже. Еще бы пожил лет десять, так и заговорил бы… Значит, Юрко теперь верховный шаман?
– Шаман! Батур шаман Юрко!
– Поди, на «мерседесе» возят? Как нашего патриарха? Третий глаз совсем закрылся – два других расширились.
– Юрко саха канул. Ай –яй‑яй…
– Канул? Пропал, что ли?
– Нака топ‑топ, – потопал пришелец босыми пятками. – Шаман кель манда арры!
– Ясно. Шаману полагается пешим ходить? Ну что, справедливо… Слушай, дед, а он, случаем, там не женился? Бабу не завел? Ясашную? Киндер‑миндер?
– Юрко баба – у‑у‑у! Око… Окосана бар балганаах!
– Хочешь сказать, кроме Оксаны, никаких баб не признает?
– Окосана, Окосана! Синьгами… Ырыатын санаабар! Хатыныны тазыстыллар! Тыала хотун!
– Ну и язык у шаманов! – смутился Куров. – Хотя ясно, что ты сказал. Когда про любовь говорят, на любом языке поймешь. Вон даже бабкин козел, и тот – как заблеет возле козы! Тоже тыала хотун… Неужто и Юрко так же балакает?
– Юр ко ызык сапыл…
И тут вдруг дедов собеседник заметил мухомор у колоди‑ны, бережно сорвал его, открутил шляпку, а ножку стал есть, причем со вкусом – показалось так: зубов не было, и он мял гриб деснами, сосал его, причмокивал…
