— Ну, что теперь скажешь?
Эомин дожал плечами:
— Первобытный мыслитель высказал объективную истину. Он прав. Никому еще не удалось проникнуть в Мегамир.
— Но я никогда не примирюсь с этим, — сказал Динос. У него был резкий, рассекающий воздух голос. — Мы умеем перестраивать целые галактики. Так почему не прорваться в Мегамир? Смелости не хватает?
— О, конечно, — с едва заметной иронией отозвался Эомин. — На планете уже не осталось храбрых людей.
— Не в том дело. Слишком много размышляем. Самоанализом увлекаемся. А требуется Действие.
… И вот теперь, увидев перед собой Диноса, Эомин припомнил тот давний разговор.
— Слушаю, — отрывисто произнес Динос. — Зачем позвал? У меня нет времени. Я испытываю…
— Должен сообщить тебе нечто, — прервал Эомин. — Боюсь, что тебе придется оставить антиракеты.
И он рассказал о событиях на границах Метагалактики.
— Ну и что? — нетерпеливо проговорил Динос. — Фиолетовое смещение? Да о нем знали еще в первобытные времена. Так мы превратим его в красное!
— Эмоции, как всегда, подавляют твой разум, — наставительно заметил Эомин. Он имел на это право: был вдвое старше Диноса и был главным хранителем планетных знаний. — Подумай лучше. Остановить начавшееся сжатие нашей области Вселенной — задача невозможная. Да, мы умеем перестраивать галактики. Гасить и зажигать звезды. Строить новые планеты. Сколь угодно продлевать жизнь человека… Но вся наша мощь — ничто перед лицом фиолетового смещения. Все равно, что попытка ребенка сдержать слабыми руками горный обвал. Вот расчеты.
Эомин мысленно запросил вычислительный центр. В пространстве над его головой вспыхнули массивы цифр и уравнений. Пляска математических индексов и символов продолжалась несколько минут. Динос следил за ней молча, насупив мохнатые брови.
— Надеюсь, это тебя убедит?
— Эомин! — вдруг крикнул Динос с такой яростью, что Эомину показалось, будто он сейчас ударит его. — Почему ты возмутительно спокоен? Почему? Я… никогда не смогу примириться… Не могу! Это… — он тщетно силился довести фразу до конца. Потеря речи удвоила его гнев. Он сжал кулаки, и, неподвижно глядя в пространство, добавил почти беззвучно: — Не верю. Докажи.
— Но это на границе Метагалактики!
— Неважно. Я побываю и там.
— Кстати, — Эомин улыбнулся, — еще раз сможешь проверить сделанные расчеты. У лучших математиков.
Бездонная мудрость, накопленная тысячами предшествующих поколений, была в этой грустной улыбке. Некоторое время оба молча смотрели друг на друга, и молчание это было подобно океану, в который они медленно погружались.
