– Не посмеют? Почему? Кто им может помешать? Ты? Кто-нибудь другой? Никто ничего не сделает. Что сделал я для спасения Гельмута? Ровным счетом ничего.
– Хорошо, тогда уезжай. Отправляйся в Швейцарию. Там тебя будут печатать. А главное, там ты будешь в безопасности.
Он взглянул на нее с возмущением:
– Кассандра, я немец. Это моя страна. Я имею такое же право жить здесь, как любой другой человек. Почему я должен уехать?
– Если ты не видишь причин для отъезда, зачем тогда ты морочишь мне голову, черт подери?! – не выдержав, вспылила она.
Это была их первая ссора.
– Я всего лишь говорю тебе, что моя страна катится в пропасть, и меня от этого тошнит.
– Но ты ведь ничего не можешь изменить. Если ты уверен, что все так плохо, уезжай. Уезжай прежде, чем эта страна тебя уничтожит.
– А что будет с тобой? Ты останешься здесь и будешь делать вид, что все в порядке? Ты думаешь, тебя это безумие не коснется?
– Я не знаю… Не знаю… Я вообще больше ничего не знаю и ничего не понимаю.
Прекрасная Кассандра совсем выбилась из сил. Уже в течение нескольких недель Вальмар и Дольф донимали ее этими страшными разговорами, и она чувствовала себя совершенно беспомощной. Больше всего ей хотелось, чтобы мужчины утешили, успокоили ее, пообещали, что все будет хорошо, никаких перемен к худшему не ожидается, а вместо этого и муж, и возлюбленный твердили, что дальше будет только хуже и хуже. Вальмар добивался, чтобы она перестала видеться с Дольфом, а Дольф все время негодовал и неистовствовал, будучи не в силах что-либо предпринять. Вот и сейчас его бессвязная гневная речь растянулась на добрых полчаса. В конце концов Кассандра не выдержала и тоже впала в ярость:
– Какого черта ты хочешь от меня? Что я могу сделать?
– Ничего ты не можешь сделать, будь все проклято!
По его щекам текли слезы – Дольф оплакивал своего пропавшего друга. Он притянул Кассандру к себе и всхлипнул:
– О Господи… Кассандра… О Господи…
Они простояли, обнявшись, целый час. Кассандра утешала его, словно он был ее сыном:
– Ничего, милый, ничего. Все обойдется… Я люблю тебя…
Ничего более утешительного сказать ему она не могла. Кассандра чувствовала, как страх, которому она так долго противилась, овладевает всем ее существом. А что, если Дольфа и в самом деле утащат куда-то в ночь? Вдруг она сама окажется на месте истерически рыдающей подруги Гельмута? Нет, с ней, то есть с ним, такого произойти не может… Подобные вещи случаются только с другими…
