* * *
Информация об утреннем происшествии разнеслась по военной базе моментально. В 10:30 в кабинете начальника собрались все старшие сотрудники. Кей говорил в полной тишине:
– Примерно в пять утра агент вражеской разведки, по нашим предположениям, сотрудник КГБ, сумел вывести из строя охрану, вскрыл квартиру и похитил русского перебежчика. Он захватил грузовик и покинул базу, не вызвав ни малейшего подозрения на выезде, что само по себе позорит всю нашу систему охраны.
Кей помолчал, стараясь совладать с волнением, затем продолжил прежним бесстрастным тоном:
– Полицейского и нашего агента, которые стояли соответственно у входа в дом и у входной двери в квартиру, допросить невозможно, так как они до сих пор находятся в состоянии глубокого сна. В 9:10 началась погоня, в которой участвуют подразделения ЦРУ, ФБР и полиция штата. Поставлены заслоны на всех трассах, проверяются документы на въездах и выездах из каждого города в округе. Аэродромы, порты, вокзалы – все под наблюдением. Примерно в 9:45 обнаружен похищенный грузовик. По пути его следования был установлен дополнительный заслон, но шофер предпочел не останавливаться. Перестрелка закончилась взрывом, машина до сих пор горит. В фургоне обнаружены три обгоревших тела. Кабина между тем пуста. Есть основания предполагать, что, несмотря на экстремальные условия, шоферу грузовика удалось убежать. В настоящее время полиция прочесывает местность, так что его захват – дело времени. Скрыться от столь мощных блокирующих сил практически невозможно. Вместе с тем в данной ситуации это не принципиально: маловероятно, чтобы Алекс оказался в упомянутой четверке. Скорее всего, перестрелка и взрыв грузовика подстроены для отвода глаз. Если это так, то цель противника достигнута: в течение получаса внимание руководителей погони было приковано к горящей машине и поискам беглеца.
– Господа, призываю всех вас проявить понимание и выдержку. Я полагаю, что в свете изложенного никого из присутствующих не удивит моя просьба не покидать кабинет вплоть до окончания этой истории, – добавил в заключение адмирал с нарочито официальной интонацией, скрывавшей сильную досаду и раздражение.
Гул неодобрения заполнил комнату, ведь произошло нечто большее, чем обычный провал, и дело было весьма серьезным. Разразившийся тревожным звонком телефон мгновенно оборвал разговоры. В кабинете вновь повисло молчание.
Кей выслушал сообщение и задумчиво покачал головой. Затем произнес:
