Воронов интересовал Мареева особо: это была фигура своеобразная, можно даже сказать, загадочная. О нем ходили всевозможные легенды, а достоверно известного было мало. Жил он на своей горной станции почти безвыездно, в столичных сферах появлялся редко, печатался мало и только в специальных научных журналах. А так как зачастую бывает, что популярность ученого во многом зависит от того, как часто его имя появляется в газетных публикациях и на страницах научно-популярных журналов, то о Воронове знали только специалисты. А специалисты в большинстве относились к нему скептически.
Марееву помог случай. Главный уехал в заграничную командировку. Заместитель главного болел. И Николаю Ивановичу удалось уговорить ответственного секретаря, временно осуществлявшего в отсутствие начальства верховную власть в редакции…
Направляясь к административному корпусу станции, Мареев размышлял, как лучше действовать дальше. На «Горной» Воронов был отнюдь не хозяином, а только старшим научным сотрудником. Заведовал станцией Сергей Пантелеймонович Слюсаренко - личность весьма солидная, доктор наук, человек, судя по рассказам, не то чтобы вредный, но в высшей степени обстоятельный, типичный «реалист», любивший, чтобы все совершалось постепенно, обоснованно, шаг за шагом, и, по-видимому, настороженно относившийся ко всякого рода научным «завихрениям». По крайней мере это слово он сам употреблял довольно часто. И можно было предполагать, что идеи Воронова Слюсаренко воспринимает без энтузиазма и особого хода им не дает. Все же как-то они уживались, и, насколько Мареев знал, обстановка на станции была довольно мирной. Во всяком случае каких-либо сообщений или даже слухов о стычках или трениях между ними не было. Правда, когда Слюсаренко наезжал по делам в столицу и его пытались расспросить об очередных идеях Воронова, он мрачнел и угрюмо отмалчивался.
Сейчас Марееву встречаться со Слюсаренко не очень-то хотелось, предстоящий с ним разговор не вызывал положительных эмоций. Но и обойти начальника станции было невозможно, тем более что разрешение на беседу с Вороновым Мареев получил косвенным путем, через Институт сейсмологии, которому была подчинена «Горная». И у него не было уверенности в том, что это разрешение согласовано со Слюсаренко. При таких обстоятельствах действовать через его голову означало прежде всего повредить Воронову.
Думая об этом, Мареев подошел к калитке в массивной каменной стене, которой, неизвестно зачем, со всех сторон была обнесена станция. Его ждали. Вероятно, о предстоящем посещении «Горной» московским корреспондентом из института все-таки сообщили, да и прилет вертолета вряд ли мог остаться незамеченным.
