На суше и на море. Выпуск 13 (1973 г.) | страница 16
– Спать вы мне не мешаете, но работать - очень. Нельзя ли несколько потише?
– Отчего же нельзя? - вежливо ответил я.
И убавил звук. Чуть-чуть.
Соседа сверху я совсем не знал: он не из нашего института. Иногда мы с ним встречались на лестнице и раскланивались по всем правилам этикета. Внешне он походил на заправилу какой-нибудь гангстерской шайки: массивный, квадратный, с лицом боксера и короткой стрижкой.
Минут через пятнадцать раздался звонок. Как был, в одних трусах я пошел открывать; женщин вроде бы не ожидалось. На пороге стоял «гангстер» с третьего этажа.
– Простите, пожалуйста, - сказал он, - мне очень не хочется прерывать ваши занятия, но… Я, конечно, очень люблю музыку… Сам некоторым образом музыкант… Но нельзя ли все-таки потише?
Я уже приготовился было ответить, но он продолжал:
– И потом, черт побери, можно ли так варварски обращаться с музыкой? Это что у вас, пере-пере-перезапись?
– Какой музыкой? - обалдел я.
Он указал рукой на окно с магнитофоном. Я схватился за шевелюру.
– Проходите, пожалуйста, - попросил я. - Только извините, я несколько не в форме…
– Ну зачем же, - вежливо возразил сосед. - Вы только сделайте немножко потише. Я вовсе не хочу вам мешать.
– Что вы, что вы, - бурно запротестовал я. - Заходите! В порядке, так сказать, установления добрососедских отношений. А то просто неудобно получается: два года живем в одном доме и даже не знакомы!
Я усадил его на диван, а сам торопливо стал натягивать «техасы» и рубашку: все-таки неудобно принимать гостей в трусах.
– Так вы говорите, это музыка? - спросил я.
– А что же это еще может быть? - слегка раздраженно парировал он. - Только музыка, испорченная варварскими руками радистов. Радиолюбителей, виноват. А была прекрасная музыка…
Я поспешно сбавил громкость. Он прислушался.
– Прекрасная была музыка… - повторил он. - Это полигармониум?
– Не знаю, - сказал я и вдруг начал вдохновенно врать: мне пришла в голову ослепительная идея. Недаром я верю во вдохновение и прозрение. - Это сочинение одного моего приятеля. Покойного приятеля. Он не был музыкантом…
– Композитором, - поправил меня сосед.
– Композитором, - согласился я. - Он был дилетант. Любитель. Он подарил мне запись…
– Но почему она в таком состоянии?
– Видите ли, я тут… В общем это случайность… Запись повреждена.
– Так неужели не сохранилось партитуры?
– Она погибла. Сгорела при пожаре. А вы, кажется, сами музыкант?
– Да.
– Простите за навязчивость, а вы не взялись бы…
