На юго-западе ровным, немигающим светом сияла большая точка. «Юпитер, - подумал Игорь Петрович. - Арабы называют его Муштари и считают звездой счастья. Где это счастье? Оно было здесь, на земле, или мелькнуло видением в звездной россыпи? Когда: двадцать или тысячу лет назад? Что ты ответишь на это, зеленая арабская звезда?»
– Игорь Петрович!
– Да?
– Где Сириус?
– Не взошел еще. К полуночи появится. А зачем он вам понадобился?
– Так, старое наставление вспомнил, - сказал Мергенов и повторил фразу деда.
– Верно, - согласился Игорь Петрович,- ваши чабаны наблюдательные люди. Ялдырак по-туркменски это Сияющая?
– Кажется, да… Игорь Петрович, а в экспедиции беспокоиться не будут? Мы ведь только на неделю ушли. Подумают, что заблудились.
– Так оно и есть на самом деле.
– Неправда! Вы знаете, куда мы идем.
– Вот как? Вы, оказывается, тоже наблюдательны.
– Нет, это мне только что в голову пришло.
– М-да… Скажите, коллега, ваш отец на фронте погиб?
– Нет. Был арестован в сорок восьмом году и не вернулся.
– А мать?
– А вот мать - на фронте. Военным врачом она была. Мне в ту пору чуть больше года исполнилось.
– А-а-а… - Игорь Петрович помолчал и тихо спросил: - Ваш отец… он где работал?
– В республиканском Министерстве госбезопасности. А вы что, может быть, знали его?
– Нет. Я знал одного Мергенова по Ашхабаду, но, по всей видимости, просто однофамильца.
– Мой дядя в Ашхабаде жил. Прокурором работал. Может быть, он?
…За барханом скрылась Муштари - звезда удачи. Зловеще пылал над горизонтом волчий глаз Сириуса. А на песке пустыни невидимая тропка двух путников пересекалась черным следом Харута.
Глава восьмая. Тор
Взъерошенная саксаульная сойка бегала вокруг одинокого куста и без умолку трещала, ругая затаившуюся змею. Змея следила за птицей немигающими глазами и время от времени нервно высовывала острые кончики раздвоенного языка.
Белыми ягнятами бежали по небу облака - это осень гнала над пустыней свои воздушные отары. Низкое солнце краснело остывающей медью.
Было холодно, и змея не могла двигаться. Она ждала, когда желтое пятно наверху поднимется выше и заставит быстрее циркулировать ее застывшую кровь.
Сойка замолчала и вспорхнула на ветку. Она предпочитала бы спрятаться под кустом, но там сидел ее давний враг, пусть оцепеневший от ночного холода, но враг страшный и беспощадный.
Змея повернула голову за птицей и увидела людей. Два человека шли прямо навстречу солнцу.
Обладай змея даром речи, она, может быть, сказала бы этим людям, что в пути их ждут неприятные встречи, которых даже она, змея, старается избегать. Но говорить она не умела, да и не сказала бы все равно: она не умела делать добро.
