Поросенок повертел хвостиком и поскакал по траве куда-то влево. Когда он окончательно исчез из виду, Толька пошел дальше и вскоре добрался до дерева, около которого начиналась тропа.
Тропа была просто узкой полоской вытоптанной земли, испещренной многочисленными следами босых и обутых человеческих ног, когтистых лап, двойных и одинарных копыт. Сперва она петляла между огромными соснами, у подножия которых было довольно много свободного места. Лаптев мог здесь легко срезать все извивы тропы, если б не боялся нарушить инструкцию Трундакса — идти только по тропе. Но потом вместо сосен пошли высокие и часто стоящие — чуть ли не вплотную друг к другу! — елки. Теперь Толька не смог бы нарушить предписание кудесника, даже если б хотел, — просто не сумел бы протиснуться через чащобу.
Лаптев шел уже минут двадцать, внутренне радуясь тому, что никакие монстры ему навстречу не попадаются. Впрочем, встречи с Говорящим Вепрем он теперь почему-то опасался гораздо меньше. Должно быть, оттого, что познакомился с его вежливым и воспитанным сыночком. Конечно, и у прескверных родителей бывают вполне приличные дети, но Тольке хотелось верить, что в данном случае поросенок пошел в папу.
Между тем тропа стала спускаться в какой-то глубокий и мрачный овраг. До этого момента лес не вызывал у Тольки особо неприятных ощущений. Лаптев, конечно, нервничал по поводу возможной встречи с монстрами, но сам лес страха не вызывал. А вот когда тропа довела путника до этого оврага, лес стал наводить ужас. И это при том, что на ясном голубом небе по-прежнему сияло солнце.
Если прежде Толька не обращал внимания на деревья, кусты и пни, то едва он начал спускаться по склону оврага, почувствовал какой-то беспричинный страх. Сперва ему показалось, будто в кустах, справа от дороги, кто-то прячется, хотя куст стоял не шелохнувшись и был не такой уж густой, чтоб хорошо укрыть засаду. Прошел мимо куста — страх перед засадой исчез, зато показалось, будто вокруг ствола дерева, растущего немного ниже по склону, обвилась огромная змея, размером с удава. С луком наготове Толька стал приближаться к «змее», хотя вовсе не знал, подействует ли на нее какая-нибудь стрела. Однако, подойдя ближе, обнаружил, что принял за змею нарост на стволе дерева и причудливо изогнутый сучок. И еще несколько случаев было, когда он принимал совершенно безобидные штуки за нечто ужасное.
Затем Толька обратил внимание на то, что в овраге не поют птицы и вообще стоит какая-то давящая, зловещая, угрожающая тишина. Как видно, некая тайная и, несомненно, злая сила владела здешними местами. Лаптев, можно сказать, кожей ощущал, что эта сила здесь присутствует и вот-вот готова себя проявить. А поскольку Толька не мог понять, какая именно сила ему угрожает, от этого становилось еще страшнее.
