— Мы едем к Хасану? — спросила Муумина. Ею все больше и больше одолевали тревога и сомнение. Тот ли это человек, за которого она его приняла? Не ошиблась ли, доверившись ему?..
— Да, к Хасану, он ждет нас! — солгал Саид Хелли-Пенжи.
— А я бы хотела проведать отца… Что там с ним, с бедным? — робко сказала Муумина, даже не подозревая, как это ее желание на руку Саиду.
— Так мы туда и едем. В Куймур. Уже к вечеру ты будешь у отца.
— А как же Хасан из Амузги?..
— Он тоже должен быть там. Так он мне говорил, — еще с большей доверительностью сказал Саид Хелли-Пенжи.
А в душе он уже неотступно думал, как бы ему склонить девушку на свою сторону, как завоевать у нее расположение и доверие. Пока-то она вроде верит, но неизвестно, как еще поведет себя дальше?.. Да, он ехал с ней в Куймур. Ехал туда потому, что злополучный рукописный коран находится в том ауле.
У родника Саид остановил коня и спешился. Неподалеку молодой, в латаном бешмете, безоружный горец готовился к молитве. Он снял бешмет, расстелил его на траве, разулся, совершил омовение, после чего опустился на бешмет и, видимо вдруг позабыв, в какую сторону ему, правоверному, следует при этом обратить взор, спросил у Саида Хелли-Пенжи:
— Скажи, добрый человек, куда мне обратить взор при молитве, чтобы не ошибиться?
Саид Хелли-Пенжи вгляделся в него. Лицо этого человека показалось ему чем-то очень знакомым. Но вспомнить, кто он, Саид никак не мог. Да и мало ли людей, похожих друг на друга?
Человек повторил свой вопрос, и тогда Саид Хелли-Пенжи с усмешкой сказал:
— Чтобы не ошибиться, дорогой, обрати лучше свой взор туда, где ты разулся, туда, где лежит твоя обувь! Это я тебе по горькому опыту советую. Со мной бывало, когда обращал взоры к Каабе, неизвестно куда исчезала моя одежда, и мне приходилось продолжать путь босиком.
Незнакомец что-то недовольно буркнул, покачал годовой и, может сам сообразив наконец, куда ему повернуться, быстро прочитал молитву, собрал свои вещи, перекинул через плечо хурджин и, тяжело опираясь на палку, зашагал дальше и скоро скрылся в лесу.
Стоял жаркий полдень, надо было напоить лошадей, да и самим немного передохнуть и успокоить во чреве голодного червя. Спешилась и Муумина, выглядевшая в своей чуть мешковатой мужской одежде прекрасным юношей.
Здесь было так хорошо в этот полуденный час! От речки веяло прохладой. Трава все еще зеленела, речка чистая как слеза, полуразвалившаяся чаша родника, видно, совсем не присмотрена.
