Исмаил вгляделся в гостя. Лицо квадратное, безусое, но щетинистое, темное и шрам на лбу. Брови густые, широкие, губы тонкие, плотно сжатые, желто-воскового цвета подвижные глаза, на голове папаха из стриженой овчины. И все это на непомерно толстой шее.
— Мы прослышали о твоей большой учености, почтенный Исмаил, и только поэтому осмелились потревожить тебя, — проговорил Саид Хелли-Пенжи, заметив при этом, как внимательно рассматривает его хозяин дома.
— А мои дозорные что ж, разве вас не встретили? — несколько удивленный спросил Исмаил.
— Они, видно, немного задремали, — улыбнулся в ответ Саид Хелли-Пенжи.
— Но ничего, завтра я им припомню, что сладко, а что горько. Проходите, гости.
— Спасибо, уважаемый, да не иссякнет радость в этом доме, у нас очень мало времени.
— Могу ли я узнать, кто вы?
— Люди, ищущие добро.
— Хорошо сказано. Все живые ищут добро.
— Но не все его находят, хочешь ты сказать?
— Что верно, то верно, каждому небо дает свое. А не знаешь ли ты, что приключилось с тем, кто хотел расширить дыру своего благополучия?
— Не доводилось слыхать.
— Был такой случай, во сне одному бедному сапожнику явился ангел и, показывая на разного размера дыры в худом сите, сказал, что это судьбы людские. «А твоя, — сказал он сапожнику, — вот эта», — и ангел показал на самое маленькое отверстие в сите. Бедняк, у которого в эту минуту в руках оказалось шило, решил немного расширить пределы своей судьбы и… проснулся с диким криком. Шило, которое и правда было у него в руках, сапожник воткнул себе в ноздрю. Ха-ха! Вот ведь как бывает!..
— Да, бедняку и во сне не везет.
— Ой, не говори! Я и раньше даже и бедняком-то не был. Ведь для того, чтобы называться бедняком, тоже надо что-то иметь, а у меня вообще ничего не было.
— Да, почтенный Исмаил, аллах над тобой смилостивился.
— Э, нет! Аллах не поможет, если у самого у тебя нет этих, как их называют…
— Добрых всходов…
— Вот, вот! А как твое имя?
— Саид Хелли-Пенжи.
— Так это ты и есть! Слыхал я о тебе, гроза Кара-Кайтага. Это, выходит, я тебя остерегался, не посылал своих отар через Большой ореховый лес?..
— Зря боялся, — пробормотал Саид Хелли-Пенжи, а про себя подумал: «Если бы кто явился с твоим именем, я бы его на первом суку сушиться повесил».
— Ну это ты сейчас так говоришь, когда нужда у тебя во мне. Знаю я вас, абреков.
— Каждый добывает свой хлеб, как умеет, — прикинулся обиженным Саид Хелли-Пенжи.
— Да ты не сердись. По мне, абрек лучше, чем большевик. Абрек если и возьмет, то не все, а большевики, того и смотри, дотла разорят…
