С того дня Исмаил готов был на любые жертвы, только бы не вернулись большевики, одно упоминание о которых бросало его в дрожь. Он одарил всех, кого мог, — раздал свою баранту — только бы оберегали его, нанял людей, вооружил их и превратил свой хутор в неприступную крепость, с часовыми и верховыми дозорными. Но покоя у Исмаила тем не менее не было. Да и не удивительно, если самыми приближенными людьми у него были изгнанный аульчанами за воровство Мирза из Нараула, человек, о каких говорили «может из могилы саван выкрасть», и одноглазый борец Аждар из аула Хабдашки, опозорившийся среди других борцов тем, что применял недозволенные приемы, за что его ослепили на один глаз и к тому же пообещали, если осмелится снова выйти против соперников, второго глаза лишить. Исмаил подобрал этих отверженных и удостоил особого доверия — поручал им самые темные дела, вплоть до убийства.
В последнее время и Мирза и Аждар занимались главным образом тем, что добывали оружие, так как пока еще не все Исмаиловы люди были вооружены.
Этой ночью они вернулись из очередной своей вылазки в Порт-Петровск.
— Сколько вы достали оружия? — спросил Исмаил, приглашая их отведать мяса, отваренной бараньей головы.
— Четыре винтовки и два нагана, — доложил Мирза.
— И еще один маузер, только Мирза хочет его присвоить, потому и не говорит о нем, — объявляет Аждар, усмехаясь своим налитым кровью единственным бычьим глазом.
— Уважаемый Исмаил, этот маузер с патронами я оставлю для себя, — водянистые, с набрякшими веками глаза Мирзы жадно впились в блестящую деревянную кобуру.
— А ну дай-ка его сюда! — рявкнул Исмаил.
— Исмаил; прошу тебя… Я добыл его, рискуя жизнью…
— Мяукай не мяукай, ты не моя кошка! — Исмаил схватил Мирзу за нос. — Положи сюда. О, да он новенький! Откуда такой? Кому он принадлежал?
— Человеку в кожанке.
— Большевику?
— Похоже, он был из комиссаров.
— Значит, большевик. Ты убил его?
— Не знаю. Я залез в один дом, на второй этаж, смотрю, там человек спит. А оружие лежит на столе. Я взял его. А когда хотел сундук открыть, человек проснулся, пришлось выстрелить в него. После этого я выбросился из окна и…
— Верен ты, я вижу, своей привычке. Ну что ж, и это добро… А маузер останется у меня. Ты себе еще достанешь. Какой же я хуребачи,[9] если у меня не будет такого оружия?.. — И Исмаил приспособил кобуру с маузером себе на пояс. — Ну и тяжелый же, черт бы его побрал! — крикнул он довольно. — Ничего, зато вид солидный, теперь не стыдно и турка встретить…
