Не слышать слов отца Родька не мог, и Егор только поразился такой необычной выдержке. У него-то самого внутри все задергалось, и от возбуждения проклятый кабачок едва не выскочил наружу тем же путем, каким попал внутрь. Горло запульсировало спазмами, Егор осторожно отложил вилку и, схватив надкусанный ломоть хлеба, принялся торопливо жевать его…
— У Борисенко уже два года теща живет, — продолжал отец. — Он ее из деревни специально привез, чтобы днем квартиру без присмотра не оставлять, район у него нехороший…
— А где он живет-то? — уточнила мать.
— Да знаешь хрущевки у стадиона… — начал отец.
— На Костромской, — вставил Егор и прикусил язык.
Холодные пальцы Родьки впились под столом в голое колено Егора.
Егор едва удержался, чтобы не пихнуть брата локтем в бок, но только сунул руку под стол и попробовал оторвать ладонь Родьки от своей ноги. Это ему не удалось. Да еще отец недоверчиво покосился на Егора и нахмурился:
— А ты-то откуда знаешь про Костромскую?
— Да пацаны… пацаны сегодня во дворе про этот случай рассказывали…
— не на шутку растерялся Егор.
Рука Родьки медленно, словно нехотя, соскользнула с колена Егора.
— Вот-вот, — вдруг посерьезнел отец. — История совсем не смешная.
Покойный года три прожил в той квартире, но кто он такой, никто толком и не знает. Борисенко не был с ним знаком, они даже не здоровались. Обычный, говорит, был человек, вполне приличной наружности… Только квартира у него оказалась пустая да грязная, словно и не жилище, а притон…
Егор мельком взглянул на брата. Родька, белый, как скатерть на столе, сидел, согнувшись, и, не отрываясь, смотрел на огрызок хлебной корки.
— Не своей, что ли, смертью умер? — равнодушно уточнила мать.
— Да как будто бы своей… — отозвался отец. — То ли сердце подвело, то ли астма разыгралась, то ли еще что… Только Борисенко говорит, теща-то его сама не своя была. Говорит, что весь день вчера дома была и слышала, как этот жилец вчера около полудня вернулся, да не один. Тащил кого-то по лестнице… А потом внизу в его квартире страшно кричал и плакал ребенок…
— Мало ли, что бабке покажется? — покачала головой мать.
— Да она вроде бы в своем уме. Я, Лена, это к тому лишь, чтобы наши гаврики послушали хорошенько! — строго возразил отец и повернулся к близнецам. — Ничего подозрительного, говорят, в квартире на нашли, но кто знает, что случилось с тем ребенком и куда он делся! А вы, ребята, чуть из дома выберетесь, шляетесь, где попало и с кем попало…
