Поскольку своего плана у нее не было, Аманда решила последовать совету своей клиентки.
– Мисс Суит, – сказала она после того, как Латрисия приняла присягу, – чем вы зарабатываете на жизнь?
– Я хожу по улицам Портленда и продаю свое тело, мисс Джаффе.
Аманда моргнула. Это признание оказалось для нее сюрпризом. С другой стороны, она почувствовала облегчение: ее клиентка не врала под присягой.
– Не могли бы вы рассказать присяжным, что произошло вечером третьего августа этого года?
– Да, мэм.
Латрисия повернулась в присяжным:
– Третьего августа я работала на бульваре Мартина Лютера Кинга, когда мимо проехал полицейский Паурс.
– Вы знали, что он полицейский?
– Да, знала.
– Знали?
– Конечно. Я видела, как он устраивал такие же игры с некоторыми из моих подруг.
– Тогда почему вы… Гм, что случилось потом?
Латрисия поправила юбку и откашлялась.
– Полицейский Паурс спросил меня, не займусь ли я с ним сексом. Понимаете, я знала о его намерении. Как я уже сказала, я видела, как он арестовывал моих подруг. Но я знала, что он не сможет меня арестовать, пока я не упомяну про деньги. Вот я и сказала, что у меня есть комната в мотеле через дорогу, где удобнее будет обсудить наши дела. Паурс спросил меня, какие дела я имею в виду, и я кое о чем упомянула, что, похоже, его встряхнуло. Во всяком случае, мне так показалось, потому что лицо его стало красным и я заметила, что поднялась не только его температура.
Двое из присяжных переглянулись.
– Что случилось дальше? – спросила Аманда.
Латрисия посмотрела на судью, затем опустила глаза.
– Паурс оставил машину на стоянке у мотеля, и мы пошли ко мне в номер. Когда мы оказались внутри… Я немного смущаюсь, мисс Джаффе, но я знаю, что должна говорить правду.
– Вы не спешите, мисс Суит, – посоветовала ей Аманда.
Латрисия кивнула, глубоко вздохнула и продолжила:
– Как я уже говорила, я видела офицера Паурса много раз в нашем районе и всегда считала, что он самый милый парень, какого мне когда-либо приходилось видеть, такой молодой и робкий. Все мои подруги, которых он арестовывал, говорили, что он очень вежлив и обращался с ними как с леди. Не так, как другие полицейские. Ну и…
– Да?
Латрисия снова опустила глаза. Когда она опять заговорила, голос ее был еле слышен.
– Дело в том, что я влюбилась в полицейского Паурса, и я призналась ему в любви, как только закрыла дверь комнаты.
Присяжные наклонились вперед. Кто-то в конце зала хихикнул.
– Я понимаю, это звучит дико, – сказала Латрисия, обращаясь к присутствующим в зале. – Я также знаю, что полицейский Паурс ничего не сказал о моем признании, когда давал показания. Не знаю, опустил он это, потому что смущался, или не хотел смущать меня. Он ведь такой джентльмен. Потом я сказала ему, что я знаю, что я старая шлюха, тертая жизнью, но я никогда не испытывала таких чувств к мужчине. Он покраснел, и мне показалось, что он с радостью оказался бы где-нибудь в другом месте, а не со мной, и я это вполне понимаю. У него, возможно, есть хорошая белая женщина, такая красотка. Но я сказала, что хочу от него всего одну ночь любви, а потом он сможет отвести меня в тюрьму, потому что за одну ночь с ним я готова заплатить вечностью в тюрьме.
