– На хрен! Хватит о ней страдать, – сказал Кабан и швырнул фотографию вниз. Однажды он видел, как падал голубь с подбитым крылом. Эта фотка напомнила ему того голубя. И ширяться больше не буду! Не хочу…
Они еще долго путешествовали по ночной умопомрачительной Москве. Потом Кабан проводил Женечку домой и на последнем поезде метро вернулся на Курский. В переходе никаких следов недавнего разгула. Тихо и безлюдно. Кабан направился к палатке Ашота.
Ашот радостно его встретил.
– Ты мне скажи, Кабан?! По-твоему, хорошо все прошло? – озабоченно спросил Ашот.
– Просто потрясно, – ответил Кабан. – Лучше тебя никто в мире поляну не накроет.
– Вах, Кабан!.. Уважаю тебя… Как брата… Давай с тобой выпьем…
– Давай, если угостишь.
Ашот выставил пузатую бутылку.
– Ваграм думал удивить всех дорогим коньяком, – сказал он. – Ашота этим не удивишь. Ашот еще и не такой коньяк пьет. И не из пластмассовых стаканов.
Он не в пластмассовые стаканы налил дорогой коньяк. Очень дорогой. В рюмки налил. Хрустальные, между прочим.
– Скажи тост, Ашот, – попросил Кабан.
– За все хорошее, Кабанчик. Чтобы у нас все было, а нам ничего за это не было.
– Аминь!
Кабан выпил и почувствовал, как хорошо его начало забирать. Когда пил на дне рождения Цыгана, так не забирало.
– Нет, ты мне скажи, правда, все прошло на уровне? – не унимался Ашот.
– Не переживай. На высшем уровне! А за то, как Сеню помянули, отдельное тебе спасибо. Давай выпьем за Сеню.
Они помянули Сеню. Ашот крикнул жене:
– Неси сюда шашлык-машлык, кур неси, лепешки… овощи, фрукты… Все неси…
Он угощал Кабана.
– Да не лезет в меня, Ашот, – сопротивлялся Кабан.
– Э-э, брат, не обижай! Что такое, не лезет? Если вкусно, всегда лезет. Скажи, вкусно?
– Очень вкусно.
– Тогда ешь, дорогой.
– А кофе можно?
– Конечно, дорогой! Зачем спрашиваешь?!
Медведь возник, как приведение.
– Че, Медведь? Иди выпей.
– Нет, не буду.
– Какие проблемы?
– Я Рину ищу, – озабоченно ответил Медведь.
– Ладно, ищи. Найдешь, приходите сюда.
– Мы опять на шестнадцатом этаже, – предупредил Медведь.
Он ушел. Подвалила какая-то припозднившаяся компания, отвлекла Ашота от Кабана. А время, между прочим, было позднее. Кабан допил кофе и решил, что пора на боковую. Подойдя к подъезду ночлежки, он плюхнулся на скамейку выкурить последнюю за день сигарету. Сумасшедший был день. Сколько всего вместил в себя! Встреча с Дедом… Сеня умер… День рождения Цыгана… Ночная Москва с Женечкой… На крыше высотки… Такая круговерть! «Мы не мертвые, и не живые… «– вспомнилась строчка из стихотворения, которое читал Сеня за минуту до смерти. Живые, бля, живые! Сам ведь говорил Сеня, что нужно радоваться каждому прожитому дню, каждому часу. Кабан радуется, значит, он живой! «И за то, что могло быть иначе… «Кабан посмотрел на звезды – точно такие же звезды он видел минувшей ночью. «И за то, что не надо другого… «Кони… Наверно, кони несут теперь туда Сеню, в звездное небо…
