– Иди тогда, раз тебе все ясно, – велел Кобзя. – Проверь составы, тут без тебя за три дня черт знает что успели натворить.
Вера кивнула и пошла разбираться с колбами и пробирками.
Домой она вернулась поздно вечером, падая с ног от усталости. Митя против обыкновения не сидел за компьютером, а смотрел телевизор.
– Наконец-то, – произнес он делано веселым тоном. – Ужинать будешь? Я картошку сварил.
– Да ну? – не поверила Вера.
Готовить Митя категорически не умел и не любил. Единственным блюдом, более или менее сносным в его исполнении, была яичница-глазунья. «Неужели на него так действует чувство раскаяния за Маринку?» – подумала она.
Картошка оказалась недоваренной и жесткой, но Вера не подала виду и съела целую тарелку. Митя молча и требовательно смотрел ей в рот. Когда она закончила, он тут же спросил:
– Ну, как?
– Вкусно. – Вера почувствовала, что у нее слипаются глаза.
В это время пискнул мобильник – пришло сообщение от Динары, что она уже в поезде, приедет завтра рано утром.
«Выспаться не удастся, – обреченно подумала Вера. – Придется бежать на вокзал, а оттуда на работу».
– Я соскучился. – Митя, встав за ее спиной, положил руки ей на грудь.
Только не это. Вера ощутила волну тошноты, поднявшуюся откуда-то из желудка к самому горлу. Она не хотела его, не просто не хотела, а испытывала настоящее отвращение от его прикосновений, от горячего дыхания у себя на шее.
– Надо вымыть посуду, – отрывисто проговорила она и попыталась подняться с табурета, но Митя удержал ее.
– Черт с ней, с посудой. Потом вымоем. Давай я отнесу тебя в постель.
– Митенька, я устала. Меня Кобзя замотал до смерти. И завтра чуть свет надо бежать на вокзал, поезд встречать.
Он посмотрел на нее с непониманием. Раньше Вера никогда не отказывала ему в плотской любви.
– Ты действительно неважно себя чувствуешь? – в голосе его слышалось недоверие и скрытое раздражение.
– Да. – Вера чувствовала, что еще чуть-чуть, и у нее хлынут слезы.
– Ну хорошо. Иди спи. Я все уберу.
Вера кивнула и ушла к себе. Села на постель, тупо уставилась на экран телефона. Где же ты? Где? Почему не звонишь? Как можно быть таким бессердечным, бесчувственным? Ведь она умрет без него, как пить дать умрет. И с Митей спать больше не сможет. Что же делать? Не на развод же подавать?
Она еще немного посидела, затем разделась и легла. У нее вдруг тупо заныл низ живота. «Месячные должны начаться, – машинально отметила Вера. – Вроде бы еще не время. Сдвинулись от переезда?»
