Прости за все | страница 30



Вере стало так хорошо и спокойно, как не было никогда в жизни. Она почувствовала себя защищенной ото всех бед и напастей, от всего, что может расстроить и огорчить. От его рук шло тепло, не горячий жар желания, а ровное, дружеское тепло, дающее чувство уверенности и надежности. Ей ничего не нужно было, лишь бы сидеть так, как можно дольше, хоть всю жизнь.

– Глупышка, – ласково сказал Рустам, приблизив губы к вериному уху. – Разве же это возраст? У тебя еще все впереди. Поняла?

Она кивнула и вздохнула судорожно, подавляя окончательно все еще стоящий в горле комок.

– У тебя обязательно будет малыш. – Рустам погладил Веру по голове и слегка отстранился от нее. – Ничего, что я на «ты»? Не обиделась? Ты ж для меня все одно, как и Алсушка – кызым.

– А что такое кызым?

– По-татарски значит девочка, дочка. Мне-то уже сорок семь стукнуло, по сравнению с вами я старик.

– Какой же вы старик! – вырвалось у Веры невольно и оттого слишком горячо. Тут же она почувствовала, как загорелись мочки ушей.

Рустам улыбнулся, блеснув зубами, глаза его весело сощурились.

– Стало быть, ничего еще? Могу понравиться молоденькой?

В тоне его отчетливо слышалась хитреца – разумеется, он прекрасно знал, какое производит впечатление на женщин.

– Можете! – Вера тоже закокетничала, лукаво опустила ресницы, надула и без того пухлые губки.

– Ну хорошо, хорошо. – Рустам снял руку с ее плеча и, вернувшись на свое место, принялся допивать чай.

Вера была разочарована. Ей хотелось, чтобы он по-прежнему сидел рядом и обнимал ее.

Они еще поговорили о том, о сем. Выяснилось, что Рустам работает на заводе, руководит конструкторским бюро. Что в Москве он бывает чуть ли не ежемесячно, но сходить никуда не успевает, потому что завален делами.

– Все мечтаю попасть в Большой, на балет. Мы с женой лет десять назад смотрели «Лебединое озеро», красота! – сказал Рустам и звучно цокнул языком.

Вера, в свою очередь, рассказала ему о лаборатории, Кобзе и их проекте с растворителем. Почему-то о Мите ей говорить не хотелось, хотя Рустам несколько раз спросил ее, чем занимается муж. Она ответила односложно: «Он литератор», и постаралась перевести беседу в другое русло.

Чайник давно опустел, за окном была озаряемая лишь фонарями непроглядная мгла. В соседнем купе, наконец, угомонились, и только изредка раздавался тоненький девичий смех.

Вера боялась смотреть на часы. Наверняка, время заполночь, пора ложиться, рано утром поезд прибудет на вокзал, и сразу надо будет ехать в институт, разбираться с материалами. Но как ляжешь, если прервется этот драгоценный, на вес золота разговор? Ведь им и быть-то осталось вместе меньше десяти часов.