– Кто шелохнется… – предупредил он, но наказание не придумал и снова повернулся к пилоту. Попытался втиснуться в закуток слева от него, но там Глушков был слишком стеснен и плохо видел салон.
Наконец его осенило. Он толкнул дверь пилотской кабины, закрываясь от нас, и запер дверь на замок. Вертолет тотчас задрожал от тяговой силы и стремительно взмыл вверх.
Некоторое время мы неподвижно сидели на полу, прислушиваясь к грохоту лопастей. Вертолет покачивался, как лодка на слабом прибое, на бортах и потолке мельтешили тени. Я нащупал руками край скамейки, попытался приподняться, но веревки крепко врезались в тело.
– Надо что-то делать! – крикнула Мэд.
Это было адресовано нам с Гельмутом, но немец безучастно пожал плечами. Его скудный запас упрямства и самообладания давно иссяк, и ждать от него проявления волевых качеств было уже делом безнадежным.
Мэд, не дождавшись от меня конкретных идей, попыталась встать, но Гельмут был слишком неповоротлив, и девушка несильно лягнула его ногой.
– Что ты кряхтишь, будто к полу прирос?! – ядовито произнесла она. – Ноги разогнуть не можешь?
На скамейке им было сидеть менее удобно, чем на полу, потому как они не могли прижаться друг к другу спинами, но все же Мэд на некоторое время успокоилась, скосила глаза и прижалась виском к стеклу иллюминатора. По ее лицу забегали тени от лопастей.
– Что видишь? – спросил я. – Куда летим?
Мэд не сразу ответила. Она смотрела во все стороны, вниз, вверх, хмурилась и что-то неслышно бормотала. Кажется, она не могла сориентироваться.
– Никуда не летим, – наконец ответила она. – Висим на одном месте.
– Солнце в какой стороне? – не показывая своего раздражения, спросил я. Мэд меня неожиданно удивила тем, что плохо ориентировалась с высоты.
Она стала искать солнце, но не нашла.
– Не знаю, где тут твое солнце. Нет тут никакого солнца вообще.
Как я жалел, что не мог дотянуться до иллюминатора! Небольшая скорость вертолета и высота создавали ощущение полной неподвижности, «висения» над горным массивом, что и смутило девушку. Я смог бы разобраться, в каком направлении мы летели, если бы Мэд точно определила стороны света. Через минуту стало ясно, что девушка не нашла светило по той причине, что мы до этого шли курсом прямо на него. Теперь же вертолет плавно накренился на правый борт и вошел в вираж. Солнце вплыло в иллюминаторы левого борта. Мы летели точно на север, в сторону Тырныауза.
С закрытой дверью в пилотскую кабину было спокойнее, и все же я предпочитал знать, как там складываются отношения нашего придурка и пилота.
