Я вышел на разведку маршрута, поднялся по глубокому снегу метров на сто вверх, пробил тропу до выступающего ледового среза бергшрунда и в подавленном настроении вернулся назад.
– Почему невесел? – встретил меня Тенгиз.
– Снежный покров очень ненадежный, – сказал я, очищая айсбайлем подошвы. – Я бы не советовал сейчас выходить на маршрут.
– А когда, по-твоему, нам лучше выйти? – спросил Бэл.
– Когда снег немного спрессуется, схватится морозом.
– И сколько надо ждать, чтобы он схватился?
– Во всяком случае, до завтра.
Бэл отрицательно покачал головой:
– До завтра ждать не будем. Через час выходим.
Герой-мученик Глушков перед завтраком начал всем портить аппетит. Он содрал с пальцев лейкопластырь и стал рассматривать свои изломанные ногти. Вокруг них лилово набухли гнойники. Глушков сжимал и разжимал пальцы, морщась от боли.
Я не выдержал, вспомнил о своем долге и выволок героя из пещеры, прихватив с собой аптечку.
– У тебя скоро начнется гангрена, – сказал я ему, обрабатывая его безобразные пальцы стрептоцидовой мазью. – В лучшем случае тебе ампутируют руку.
Лицо Глушкова было не в лучшем состоянии. На месте глубоких ожогов стали появляться мокнущие язвочки.
Закончив с лицом, я забинтовал всю левую кисть Глушкова, закрыл аптечку, отошел на шаг и полюбовался результатами своей работы. Будь я свободен, то немедленно связал бы этого упрямого осла и на себе или волоком стащил бы вниз. Многое сейчас зависит от того, насколько быстро он будет доставлен в больницу.
После завтрака я высказал свои опасения относительно Глушкова Бэлу. Мы стояли на сильном ветру рядом с поваленным снежным бастионом. Непогода шутя размазала по площадке наше инженерное сооружение, словно песочную крепость. Бэл хмурился, на небритых скулах ходили желваки.
– Есть тут какой-нибудь поселок поблизости? – спросил он.
Я отрицательно покачал головой.
– Я его силой не тащил сюда, – сказал Бэл.
– Это так, – кивнул я. – Но никто не предполагал, что Глушков окажется идиотом и увяжется за нами. Косвенно вы в этом виноваты.
– Сколько он еще протянет?
– Все зависит от того, насколько быстро будет развиваться пневмония.
– Ну сколько? – резче повторил Бэл. – День, два, неделю?
– Дней пять.
– Тогда выживет.
Я посмотрел на непроницаемо черные стекла очков Бэла.
– Ну, что ты хочешь? – устало спросил он.
Что я хочу? Я должен выйти из игры и спустить Глушкова в альплагерь. Сутки вниз, двое суток – вдогон – обратно. Всего на трое суток я оставлю Гельмута и Мэд наедине с террористами. Всего на трое суток!
