– Завинтим крюки, – упаковывая свой рюкзак, ответил я. – Навесим перила. Пойдем на жюмарах.
– Это сложно?
– За Глушкова поручиться не могу.
Бэл скрипнул зубами и, скривившись, как от горькой пилюли, посмотрел на неприметного героя, который все никак не мог натянуть на ногу ботинок.
– Пусть уйдет с моих глаз, – сквозь зубы произнес Бэл Тенгизу.
– Эй, дегенерат! Глушкинштейн! – крикнул Тенгиз, мелко и часто сплевывая под ноги. – Мы тебя отпускаем! Вали отсюда.
Я не ожидал столь щедрого жеста со стороны бандитов. Но свобода, которую они дарили Глушкову, была условной. Все равно что открыть дверь в летящем самолете и сказать пассажиру: «Ты свободен, парень!» Без страховки, без помощи Глушков не смог бы спуститься.
– Пожалей парня, – сказал я Бэлу. – Он сам не дойдет. Первая трещина станет его могилой.
– Может, мне его проводить до Азау? – начал заводиться Тенгиз, входя в свой привычный образ. – Может, обаный бабай, мне его на руках отнести, на шею посадить?
– Мне кажется, что ты себе льстишь, – заметил я.
– Ты на что намекаешь?
Я повернулся к Бэлу.
– Разумнее было бы отправить вниз Глушкова и Гельмута.
– Бэл, он вконец обнаглел! – воскликнул Тенгиз. – Может, всех вниз отправить?
– Заткнитесь оба! – прервал Бэл и посмотрел на меня, блеснув черными очками. – Дай немцу веревку и необходимое «железо». Пусть уходят вдвоем.
– Да ты что! – возмутился Тенгиз, но Бэл подвел черту:
– Все! Разговор закончен.
Бэл поторопился закрыть тему. Когда я достал из рюкзака моток пятидесятиметровой веревки и кинул его Глушкову, тот наклонился, поднял веревку, подошел ко мне и вернул бухту в мой рюкзак.
– Я никуда не пойду, – сказал он.
Я ударил его по руке, взял за грудки и как следует тряхнул.
– Парень, ты нездоров! – зашептал я. – У тебя кислородное голодание мозга! Сам ты можешь этого не осознавать, но мне ты способен поверить?
Он не сопротивлялся, и лицо его оставалось спокойным. Глушков терпеливо дожидался, когда я оставлю его в покое. Он ничего не соображает, понял я, отталкивая его от себя. Глушков сел в снег и не торопился снова встать на ноги.
– Инструктаж закончен? – спросил Тенгиз, подходя к нам. – Тогда разберись с фрицами.
Я повернулся и посмотрел на Гельмута. Старый немец крепко обнимал внучку.
– Гельмут, вы готовы? – крикнул я, догадываясь о том, что он мне ответит.
– Что я должен делать? – спросил Гельмут.
– Отправляться вниз.
Он отрицательно покачал головой.
– Я хочу один вопрос, Стас! Я вам прикажу: иди вниз, но оставь здесь свою дочь, свою жену. Вы пойдешь?
