Члены Временного Военного Совета в тот день собрались на заседание в плохом настроении. До последнего они надеялись на чудо, но вчера Генеральная ассамблея ООН проголосовала за введение эмбарго на торговлю с Россией. Против проголосовали пять стран Африки, Китай, Франция, Индия, воздержались Германия и Украина. Все остальные пошли за США, которые потребовали отречения от власти и отдания под суд сидевших в этом зале людей.
Сизов вошел последним. Лицо его было озабоченным, но выглядел он как всегда собранным и деловым.
— Господа офицеры, после вчерашнего решения ООН положение России ухудшилось во много раз. Виктор Андреевич, к каким последствиям это может привести?
Соломин поднялся из-за стола, его генеральский китель в этот день как нельзя больше напоминал мешок. Мешки украшали и его покрасневшие глаза, ночью он спал не более трех часов.
— Мы предварительно просчитали, убытки грандиозны. Мы лишаемся основных поступлений за продажу нефти, газа, леса… всего. В стране не хватает зерна, урожай плохой, была надежда закупить хлеб в Канаде, рис в Китае, но Поднебесной также приходится туго, США их душат за поставки дешевого текстиля, снова начали выдвигать претензии к правам человека. Все это можно было бы провернуть втихаря, но вряд ли это пройдет незамеченным.
— Надо подготовить сделки, а с глазами и ушами дяди Сэма мы как-нибудь разберемся.
— Повыколем на хрен, — хмыкнул Сазонтьев. Сизов неодобрительно покосился в его сторону. Было похоже, что главковерх снова ушел в крутое пике, от него метра за два несло перегаром.
— Кроме риса Китай может предложить нам текстиль, электронику…
— Хреновую, — снова вмешался Сазонтьев.
— Прекрати, — тихо сказал Сизов, мрачно глянув на друга.
— Единственным положительным фактором будет то, что нам уже не надо платить по долгам СССР. Валютному фонду и всем остальным кредиторам.
Обсуждение текущего положения длилось еще три часа, затем все разошлись. Сизов попросил остаться Сазонтьева и Соломина.
— Так, Александр, ты когда перестанешь праздновать победу над Японией? — обратился он к главковерху.
— А чего? — хмыкнул Сибиряк.
— Взгляни на себя, смотреть страшно — мешки под глазами, рожа синяя, — поддержал Сизова премьер.
— Ну ты же знаешь, сколько я могу выпить!
— Надежда звонила, она уже забыла, когда ты дома был. Все со своей ППЖ вошкаешься?
— Сашку не трогайте, — огрызнулся главковерх. — С Надькой разведусь, вот только немного посвободней стану.
