Это удалось сделать только потому, что четверо воздержавшихся, хотя и придерживались ошибочной точки зрения, не стали голосовать против именно потому, что опасались раскола партии. Это относится в одинаковой мере ко всем четверым. Однако сталинские фальсификаторы не жалели сил, чтобы сосредоточить огонь именно на Троцком. Вот что говорится об этом решающем голосовании в шеститомной истории КПСС:
«Дзержинский, Иоффе, Крестинский, хотя и не отказались целиком от своей «левой» точки зрения, однако, почувствовав угрозу раскола для партии, при голосовании воздержались. Троцкий продолжал упорствовать, утверждая, что возможности революционной войны не исчерпаны, но «так как единодушия нет, я не возьму на себя ответственность голосовать за войну».
Авторы этой интерпретации явно намекают на то, что Троцкий пошел на уступки и воздержался только потому, что в его фракции не было единодушия, и он остался в одиночестве. Но это — безусловная передержка: Троцкий, конечно, имел в виду отсутствие единодушия в партии. Он так и мотивировал свое воздержание:
«Вести революционную войну при расколе партии мы не можем. Приходится считаться не только с международными отношениями, но при создавшихся условиях наша партия не в силах руководить войной, тем более что часть сторонников войны не хочет материальных средств для ведения войны.
…С точки зрения внутренней политики нет той дилеммы, которую изображает Ленин, но с точки зрения международной можно было бы многое выиграть. Но нужно было бы максимальное единодушие. Раз его нет, я на себя не возьму ответственности голосовать за войну». («Протоколы…», № 45, стр. 211–212).
Как видим, тональность выступления Л. Д. Троцкого совершенно не та, которую пытаются изобразить сталинские фальсификаторы. Не так все было в действительности, как трактуют они: никто из единомышленников Троцкого не шел на раскол с ним, и наиболее резкую позицию против ленинской точки зрения занимал во фракции Троцкого не Троцкий, а Дзержинский, который как раз и заговорил о гипотетической возможности отставки Ленина.
«Передышки не будет, — говорил Дзержинский (см. тот же протокол № 45 от 25.II. 1918 г., стр. 212), — наше подписание, наоборот, будет усилением германского империализма. Подписав условия, мы не гарантируем себя от новых ультиматумов. Подписывая этот мир, мы ничего не спасем. Но согласен с Троцким, что если бы партия была достаточно сильна, чтобы вынести развал и отставку Ленина, тогда можно было бы принять решение, теперь — нет».
