– Не заметил.
– Это что же получается? – Платон отставил столик, спустил ноги и нашарил шлепанцы. – Получается, что он случайно встретил в Петербурге эту девочку или специально ее нашел, чтобы жениться?
– Одним словом – вляпался Федька, – кивнул Вениамин.
Прохаживаясь по комнате, Платон стал думать вслух.
– Насколько я знаю, этот галлюциноген не обладает свойствами привыкания. Разве что – ожог на языке. Люди обычно облизывают саму лягушку – так ощущения получаются более резкими...
– Короче, Тони. Тут такое дело выходит. Федька думает, что если он получит Кваку в жены, то и красавица, в которую она превращалась, – тоже будет его.
– Ты хочешь сказать, что эта девочка посмеет предлагать Федору наркотик в моем доме?!
– Предлагать! – фыркнул Веня. – Да он сам оближет все, к чему она прикоснется.
Платон резко остановился.
– Ты обмазал его мазью? – прошептал он. – Где эта банка?
– Не знаю, – тоже перешел на шепот Вениамин. – Найдем и выбросим?
– Да нет же! Я хочу взять немного для анализа. Как все это неприятно! – заметался Платон по спальне.
– Тони, ты отлично бегаешь, – заметил Вениамин.
– А знаешь почему? Потому что меня ужалили змеей! Эта девчонка поднесла змею к моей шее, а та меня укусила. От страха я вскочил и стал бегать!
– Змеей? – задумался Веня. – А какой она тебе после этого показалась?
– Змея?
– Нет, Квака. Она стала прекрасней всех на свете?
– Ох, Вениамин, перестань насмешничать, ладно?
– Я не насмешничаю. Я думаю – она сменила вывеску, стала колдуньей-целительницей. Может быть, она теперь кайф предлагает в виде змеиного яда.
– Нет, – заметил Платон, – она осталась по-прежнему в виде безобразной распухшей лилипутки.
– Зря ты так, Тони. Квака – это вещь!
Платон внимательно посмотрел на племянника, растянувшего рот в глупой улыбке, вздохнул и тихо спросил:
– Она что, действительно легла спать в ванне?
Вениамин только пожал плечами.
– Я хочу выпить, – объявил сам себе Платон и направился к потайному бару.
Проследив, как дядя наливает бокал красного вина, Вениамин хмыкнул.
– Это называется – выпить? Может быть, пойдем в кухню? – спросил он. – Там у Авроры есть заначка. Полбутылки водки. Я видел сам.
– А откуда Аврора знает Царицу? – встрепенулся Платон.
– Вот у нее и спросим.
С допросом Авроры ничего не получилось. С трудом растолкав ее на жестком диванчике, Платон даже попытался усадить женщину, но та прошипела ему в лицо: «Извращенец!» – и погрозила пальцем с мерзейшей ухмылкой соучастницы. Платон попытался ухватить этот палец, Аврора вдруг дернулась, надула щеки и выплеснула на него с полстакана рвоты.
