Платон впервые в жизни запер дверь спальни на ключ. Из этого, правда, ничего не вышло. Он встал из коляски, устроился на кровати в пяти подушках, с инкрустированным перламутром столиком, приготовил бумагу, ручку и успел набросать на разделенном пополам листе с одной стороны – что с ним случилось странного и непонятного за последнее время, а с другой – вопросы, не поддающиеся никакому логическому объяснению. Как только он это сделал, как только приготовился спокойно и по пунктам все обмыслить, ручка двери стала дергаться, раздался стук и чертыхания.
Пришлось убрать с колен столик, сползти с кровати и идти открывать.
Вениамин почти ворвался в комнату.
– Угадай, что я только что делал? – бросился он к дяде.
– Не надо!.. Я не знаю, что ты делал, и знать не хочу!
– Ну, Тони, не будь таким занудой! Подсказка номер один: понюхай мои руки!
Платон едва успел отшатнуться от ладоней племянника.
– Хочу быть занудой.
– Ладно. Сдаешься? – Дождавшись кивка, Веня радостно сообщил: – Я растирал Федьке спину этой мазюкой из пол-литровой банки. Слышишь запах?
– Вениамин, прошу тебя, мне нужно побыть одному!
– Одному? – настороженно осмотрелся Веня и вдруг проникновенным голосом поинтересовался: – Тони, я так и не понял, где ты держишь оружие?
– Оружие?.. – опешил Платон. – Зачем тебе?
– Просто интересно – где?
– Я не держу дома оружие, – устало отмахнулся Платон.
– Не грузи, Тони.
По снисходительным ноткам в голосе племянника Платон приблизительно понял значение слова «грузить». Что было делать? Не начинать же сначала в который раз доказывать, что он – бухгалтер?..
– В моем доме не должно быть ничего, что может скомпрометировать меня как профессионала, – опустил глаза Платон.
– Ага!.. – задумался Вениамин, потом просиял: – А я, как последний лох, все у тебя тут перерыл!
– Все? – застыл Платон.
– Что смог, – поубавил радости в голосе Веня.
– Ладно, хватит это самое... меня грузить, говори, зачем тебе оружие? – Платон перешел на деловой тон.
– Да это я на всякий случай, вдруг тебе захочется пострелять... – неопределенно пробормотал Веня.
– Мне? Пострелять? Да, дело, похоже, серьезное... Садись, – Платон указал рукой на канапе в ногах его постели, на котором он обычно раскладывал свой шелковый халат перед сном. – Хотя нет, подожди. Я устроюсь в подушках, а ты подай мне столик.
Взобравшись на кровать, Платону пришлось дожидаться, пока племянник бесцеремонно изучит его наброски. Изучал Веня долго, внимательно и шевеля губами.
