Когда из «милицейки» вышел новый интернатовец, сначала все замерли от изумления, а потом раздался уважительный свист. Приехавший был ростом с милиционеров, но раза в два тяжелее. Огромная лысая голова врастала в плечи, руки висели почти до колен, потому что новенький стоял сгорбившись. Он словно что-то пристально рассматривал на утоптанном дворе.
Приехавшего звали Максим, фамилию свою он не знал, как, впрочем, не знал вообще ничего из реальной жизни: из-под узкого скошенного лба иногда быстро взглядывали и прятались маленькие глазки дебила. Он почти всегда подтекал слюной, дышал открытым ртом и говорил только одно слово.
– Ну, ты здоров! – уважительно сказал старший в комнате, юркий Севрюга.
– Черепаха, – спокойно ответил Макс.
– А я – Болт, деньги есть? – подошел высокий и худой Болт, потирая пальцы.
– Черепаха, – сказал Макс.
– Братцы, да он дебил! – радостно сообщил Севрюга, вывалил язык и скосил глаза к переносице.
Макс его не видел, смотрел мимо. Тогда Севрюга весь вывернулся, продолжая мычать и высовывать язык, стараясь поймать взгляд новенького. Макс сделал легкое движение рукой, словно убирая мешающую занавеску. Севрюга отлетел далеко и заскулил.
– Черепаха! – сказал Макс на этот раз с вызовом и вдруг ласково прикрыл рукой что-то у себя на груди.
До вечера никто не пытался с ним заговорить. Улегшись на кровать, Макс не смог вытянуть ноги: они не помещались. Он встал, осмотрел спинку кровати и легко разогнул металлические стержни. Лег еще раз, ноги высунулись наружу.
– Мама родная! – прокомментировал Севрюга, ощупав свою спинку у кровати, – А и воняет от него, братцы!
Запах, действительно, почувствовали все. И пахло не человеком.
Ночью Хамида опять преследовал теплый запах крови, он просыпался, сглатывал подступившую тошноту.
Севрюга и Болт тоже не спали. Они шептались…
Особые происшествия
…Врач в Интернате был щупленький, суетливый и вдовый. Его дочка часто приходила к отцу в изолятор, если кому из интернатовских везло, и он в этот день попадал в изолятор, то разговоры о дочке врача потом продолжались несколько ночей и с самыми невероятными, тут же сочиняющимися подробностями.
Из персонала никто тифом не заболел, но почти месяц дочка не приходила к отцу, ее вообще отправили из города к тетке.
Когда Хамид увидел перебегающую двор девушку с длинной желтой косой – она задорно размахивала портфелем – он остолбенел и стоял в оцепенении у окна еще долго после того, как Наталья скрылась в хозяйственном корпусе.
