Сюрприз удался. Ингу едва не хватил удар, когда она поняла, о чем толкует ее бестолковый супруг.
– Господи! – повторяла она, хватаясь то за голову, то за сердце. – Какой металлургический гигант? Какое Кропачево?
– Там огромный завод, – лепетал Дмитрий, – корпуса, трубы…
– Ох, плохо мне! – стонала жена. – Так ты ухнул все деньги туда или все-таки что-то оставил на счете?
– Только сотню долларов, чтобы не закрывать счет. Но у меня же контрольный пакет акций, ты представляешь?
Супруга не представляла. Она даже не стала наводить справки в банке, а утром, прихватив с собой бледного супруга, уселась в джип. И бросила ему на колени карту, приказав:
– Ищи!
– Что искать? – проблеял Дмитрий.
– Дорогу до Кропачева, мать твою! – взвизгнула Инга, как обычно делал ее несносный пес Прутик.
Они пару часов петляли по бездорожью, потом еще столько же отыскивали нужный поворот и наконец часам к двум после полудня подкатили на нужное место. Как ни странно, жители крохотного городка проявляли удивительную неосведомленность в вопросе, где же здесь находится металлургический гигант.
– Езжайте вниз, – посоветовал им гражданин в клетчатой куртке. – К реке. Там, кажется, есть какая-то металлобаза.
Дмитрий хотел поправить его и спросить про завод, но осекся. Лицо Инги становилось все мрачнее и мрачнее.
Они ехали вниз по улице, и Дмитрий с замиранием сердца пытался отыскать заводские корпуса, толпы рабочих, спешащих на смену, но все было тщетно. Единственная труба, откуда валил дым, принадлежала котельной. У реки они обнаружили покосившийся набок вагончик с надписью «Прием лома». Мужик в грязной фуфайке вытаращил глаза, увидев приближающийся джип.
– Чего надобно? – спросил он вежливо.
Инга окинула взглядом загаженную речку и кучу лома на берегу.
– Пошел вон! – крикнула она на оробевшего мужичка. – Моему мужу принадлежит контрольный пакет акций этой вонючей свалки…
В общем, все закончилось благополучно – Инга не выставила супруга из дома. Только несколько дней молчала. А когда заговорила, Дмитрий понял: в ее отношении к нему что-то неуловимо изменилось. Может, исчезла материнская снисходительность? На смену ей пришло ровное безразличие, а временами плохо скрытое раздражение. Они уже не просиживали вечерами у камина, разговаривая ни о чем. Инга все чаще закрывалась в кабинете, допоздна работая с бумагами. Вопрос со спортивным клубом был закрыт и больше не обсуждался. Дмитрий покорно принял свое затворничество в доме и больше не жаловался жене на скуку. А потом в его жизни появилась Нора…
