– А пора, пора вам, государыня, в монастырь. Полно царство мутить! Нам были бы здоровы отцы наши государи Иван да Петр, а без вас пусто не будет!
Софья прикусила язык… К счастью, дерзкие голоса были заглушены общим хором перепуганного народа:
– Как можно из царства вон идти? Мы за государей головы свои положим!
Обошлось на сей раз. Спор закончился обещанием правительницы потрафить и раскольникам, и тем, кто придерживался новой веры.
А ночью в Софьиных палатах снова собрались те же лица: Сильвестр, да князь Василий, да Федор Шакловитый. И решено было, что князь Хованский, за которым стоят все стрельцы-раскольники, стал слишком опасен, а потому государыня-царевна в услугах его более не нуждается…
Тут Сильвестр Медведев несколько приуныл. Не потому, что настолько уж по нраву был ему хитрющий Тараруй или тошно было наблюдать, как отрекается Софья от человека, которому обязана властью. Просто падение Хованского было связано со стремительным возвышением, вернее, взлетом Федьки Шакловитого. Именно он подсказал Софье воспользоваться тем же оружием, которое уже один раз сослужило ей службу: самой устроить против себя заговор. Во дворец подбросили подметное письмо, якобы писанное стрельцами и посадскими людьми, коим стало сведомо, что Хованский собирается убить обоих царей, царицу Наталью, патриарха и архиереев, одну из царевен взять за своего сына, а остальных постричь в монастыри, а вдобавок поубивать всех думных людей, которые стоят против старой веры.
Подсказка Федькина была хороша, Сильвестру впору волосы рвать, что не ему догадка сия пришла в голову. Эх, перещеголял его ученик, худородный ярыжка, площадной дьяк Шакловитый, по всем статьям перещеголял! Похоже, та же мысль явилась и князю Василию Васильевичу, который тоже ревниво и завистливо поглядывал на оживленно разговаривающих Федора и Софью. А вскоре Сильвестру стало ясно, что и ученица его, царевна Софья, тоже обошла своего учителя. Ибо она немедля велела царскому семейству уезжать вон из Москвы, собралась и сама, а напоследок написала письма в стрелецкие полки, где весь майский мятеж, организованный Хованским, объявила делом воровским и разбойным. То есть она сняла с себя всякую обязанность быть благодарной Тарарую – и признала его своим давним врагом, который заслуживает теперь только смерти.
Спустя несколько дней – как раз в день именин Софьи, 17 сентября, – Хованский и сын его были казнены при Московской большой дороге. Федька Шакловитый зачитал доклад по делу Хованского перед боярской думой, созванной по такому случаю, и получил звание начальника Стрелецкого приказа. Ну а Сильвестр… Сильвестру не оставалось ничего другого, как признать себя окончательно побежденным и в день, когда праздновались именины Веры, Надежды, Любови и матери их Мудрости (имя София по-гречески означает мудрость), сложить таковые вирши:
