Забавные бывают на свете совпадения! На той вечеринке в «Барбарисе» она, конечно, обратила внимание на красивого художника из ТЮЗа, подумала, что такие глаза не часто встретишь – правда что как звезды, – а эти чуточку нависшие, похожие на крылья голубя веки придавали им странное, томительное выражение. Ну а потом, когда эти глаза начали с равно обещающим выражением сверкать во все стороны, Римма поняла, что видит перед собой очередного юного Казанову. Даже от себя она скрывала совершенно неконтролируемое ощущение ревности, которое вдруг овладело ею, и странной, необъяснимой потери, когда пришло время уходить. На прощание оглянулась. Вокруг Никиты по-прежнему вился целый рой дам и девиц, словно он был медом намазан, честное слово! Его обалденные глаза все так же неутомимо и ласково сверкали, чудилось, во всех направлениях сразу.
Римма начала собираться, но пришлось посидеть в холле и подождать гардеробщика, который куда-то запропастился. В углу работал видеомагнитофон, и Римма с изумлением обнаружила, что на экране мелькают знакомые лица хозяев «Барбариса» и… Никиты. Наверное, здесь нарочно крутили пленки, которые писали во время ремонта этого старого, заброшенного здания, преображения его в модерновый клуб, во время оформления. Римма смотрела, смотрела… Потом вдруг просто протянула руку и вытащила кассету из магнитофона. И тотчас в ужасе огляделась: что же она делает, клептоманка несчастная?! Сейчас ее за ушко да на солнышко!..
Но холл был по-прежнему пуст. Впрочем, стоило Римме сунуть кассету в сумку, как из туалета появился важный гардеробщик, по привычке всех русских мужиков проверяя ширинку уже в дверях. И неразоблаченная клептоманка удачно смылась домой, ругательски ругая себя за глупость: ну что было бы, если бы она попалась?
Словно в наказание, пришлось долго ждать маршрутку, Римма озябла и промокла, поскольку начался дождь, а зонтик она не взяла. Наконец добралась до дому, надеясь найти успокоение в родных стенах, которые просто обязаны помогать, об этом даже пословица сложена. Однако нашла на автоответчике сердитое послание от Григория, который, оказывается, вернулся из Москвы сегодняшним вечером, на сутки раньше, чем намеревался, и сразу с вокзала хотел приехать к Римме, но ее не было, поэтому он отправился домой. «Ладно, увидимся завтра в издательстве!»
Ждать до завтра не хотелось; Римма решила попытать удачу и позвонила домой Григорию. Однако удача в этот вечер во всем подражала Никите Дымову и благосклонно улыбалась кому-то другому. Трубку снял не Григорий, а Марина, его жена, и настроение у Риммы вовсе испортилось. С Мариной она, понятно, говорить не стала, бросила трубку, с горя набухала себе полный бокал «Кампари» с апельсиновым соком, причем перевес был настолько на стороне «Кампари», что Римма уснула, едва коснувшись головой подушки. И приснилось ей то, что называют эротическим сном… только почему-то видела себя Римма не в объятиях Григория, как следовало быть, а с этим юным Казановой из ТЮЗа. И сон этот оказался такой безумный, грешный, страстный и живой, что, когда Римма проснулась, у нее ноги сводило от судорог, точно не во сне, а наяву она обвивала этими ногами бедра своего нечаянного любовника, плечи ломило, будто их наяву сжимали чьи-то руки, и губы припухли, словно нацелованные, и по телу разливалась блаженная истома, как будто не во сне, а наяву она испытывала снова и снова самое острое в жизни наслаждение, глядя в эти сияющие от счастья, исполненные любви глаза.
