Из гордости надо бы немного посопротивляться, и целых десять секунд Абигейл боролась, прежде чем целиком отдаться этому поцелую. Она не могла сказать точно, как долго это продолжалось.
Все, что она поняла, — это то, что, когда они в конце концов остановились, чтобы вздохнуть, она была просто потрясена этим, да и он, судя по ошеломленному выражению его лица, тоже…
— Ничего себе! — нежно проворковал он. — Давай еще раз…
Но Абигейл решительно высвободилась.
— Ник, я должна с тобой поговорить.
Он вздохнул и, ослабив узел на галстуке, совсем стянул его с шеи, бросил на спинку мягкого абрикосового цвета дивана, а затем сел, вытянув перед собой длинные ноги.
— У меня было ощущение, что ты так и скажешь, протянул он с сожалением. — Раз так, иди сюда, садись и говори, Абби.
— Только если ты пообещаешь мне не…
— Не трогать тебя и пальцем? — поддразнил он. Извини, милая, это я вряд ли смогу пообещать…
Его загадочный взгляд волновал Абигейл, и она, подойдя к дивану, очень осторожно, следя за собой, села так далеко от него, как это вообще было возможно. Затем она повернулась, чтобы взглянуть на него, размышляя, как лучше всего сказать то, что она должна была сказать.
— Ты все еще хочешь жениться на мне? — выпалила Абигейл, и, когда он покачал своей темноволосой головой, сердце ее упало в груди. — Н-не хочешь?..
— Думаю, этот вопрос мы обсудим в последнюю очередь, — мягко сказал он ей. — Не правда ли?
Его ответ пошатнул ее уверенность, но это был тот риск, на который она и шла. Теперь Абигейл не могла спрятать голову в песок потому, что с первого раза не добилась успеха.
— Ты уверена в правильности решения? — спросил Ник.
Она медленно кивнула головой.
— Да. Но это, конечно, был не самый простой выбор.
— Самый простой — не всегда самый лучший, заметил он.
— Я скучала по тебе, — неожиданно вырвалось у Абигейл.
— И?..
— Я люблю тебя и хочу провести остаток моей жизни с тобой.
— И?..
— Ты специально стараешься мешать мне? спросила она его подозрительно.
— Думаешь, для меня это своего рода компенсация за то, что ты отвергла мое предложение? Это интересная идея, но — нет! А что тебе может помешать высказать мне свои истинные чувства, Абби?
— Ты не сказал мне о своих. Ты никогда не говорил мне, что любишь меня!
— Ты не давала мне такой возможности, — уточнил он. — А если бы я упорствовал и сумел убедить тебя в глубине моих чувств год назад, ты, возможно, обвинила бы меня в эмоциональном шантаже. И, возможно, была бы права, — продолжал он размышлять вслух.
