— Что? — шепнул он. — Что такое?
— Пожалуйста… — попросила она его, не зная толком, от чего защищается.
— Нет, — возбужденно прошептал он. — Еще рано…
Абигейл совсем задыхалась, и ее сердце заколотилось, когда его палец сделал легкое движение взад-вперед, чтобы, дразня, задеть шелк ее трусиков. И когда он отодвинул ткань в сторону и коснулся ее набухшей, чувствительной плоти, она задохнулась, беспокойно задвигавшись всем телом, ощущая что-то настолько неуловимо прекрасное, что казалось — эти чувства были просто плодом ее лихорадочного воображения. Неужели все это ни к чему не приведет…
Ник почувствовал эти изменившиеся, ищущие движения и продолжал ласкать и гладить. На мгновение он отвел губы от ее рта, чтобы окинуть пристальным взглядом лицо, задержаться на закрытых глазах, на пылающих щеках и крошечных бусинках влаги, усеивавших ее лоб.
— Я думаю, моя любимая, будет лучше, если я положу тебя на кровать, правда? — Его рука успокоилась.
Абигейл встревоженно помотала головой, не желая терять это ощущение, в ужасе от мысли, что из-за короткого путешествия из гостиной в спальню это может ускользнуть от нее навсегда…
— Нет, — прошептала она. — Не прекращай. Пожалуйста, не прекращай.
Его глаза сузились.
— Не прекращать что, Абби? Это?
— Да.
— Или это?
— Да!
— Или это?
— О боже, да! — Она напряглась на мгновение, словно балансируя на лезвии ножа, а потом ее начало захлестывать восхитительно острое чувство. О, Ник… Ник… Ник! — Его имя сорвалось с ее губ в последний раз с судорожными рыданиями, когда все прочее было смыто сладостными волнами неудержимой страсти. Действительность затмила все самые не правдоподобные полеты ее фантазии.
В ошеломляющем тумане она слушала, как замедляется стук ее сердца, слишком вялая, чтобы зароптать, когда он сгреб ее в охапку и понес наверх, в спальню.
Когда Абигейл пришла в себя, она уже лежала на кровати, убаюканная на его груди. Ее щеки были влажны, а он очень, очень нежно поглаживал ее волосы.
— Ник…
— Ш-ш-ш… — успокаивающе сказал он. — Все хорошо…
— Этого никогда…
Он немного отодвинул ее от себя, так, что она ясно увидела, как его резкие черты смягчила нежность.
— Ты не должна ничего объяснять, Абби. Все хорошо, я знаю.
— Нет, не знаешь, — она всхлипнула.
Он откинул с ее лица прядь волос.
— Это был твой первый оргазм?
Она в отчаянии закрыла глаза.
— Разве ты не понимаешь, какое удовольствие это доставило мне, милая?
Если она будет держать глаза закрытыми, то сможет притвориться, что все в порядке. Что ей тепло и она чувствует себя защищенной и что ничто никогда не сможет снова причинить ей вред.
