— Возможно… — нехотя признал он. — Но я всегда руководствовался соображениями твоего же блага.
И никогда не мог понять, почему твоя мать и Филип позволяли тебе расти такой дикаркой.
Абигейл пожала плечами.
— В то время это казалось свободой; только оглядываясь на прошлое, начинаешь понимать, что это была не правильная свобода. — Она вертела в руках бокал, следя за розовыми пятнами теней, движущимися по скатерти. — Они делали все, что положено, но моя мать по-настоящему никогда не интересовалась воспитанием, а Филип был уже слишком стар…
Я не была его дочерью, и он не знал, в чем я действительно нуждаюсь!..
— Это все уже в прошлом… — Пристальный взгляд зеленых глаз Ника был тверд. — А сейчас… сейчас ты довольна своей жизнью?
— О, я просто наслаждаюсь! — воскликнула Абигейл. В этот момент она не могла припомнить, чтобы когда-либо чувствовала себя такой счастливой, но ведь Ник имеет в виду колледж, а не то, как они вместе проводят этот вечер!
Она смотрела, как две тарелки — с дыней и ветчиной — опасно балансируют по пути к их столику Официант поставил блюда перед ними, и Абигейл взглянула на Ника.
— Трудно объяснить, на что похож колледж. Она отрезала сочную дольку плода. — Я чувствую… ну, ординарность этой моей жизни. Я такая, как все!
И ты не можешь себе представить, как это здорово!
— Думаю, что могу, — холодно возразил Ник. Это, должно быть, немного похоже на освобождение от бремени, которое в последние годы стало невыносимым, правда?
Ее глаза встретили его взгляд поверх бокала, и она ощутила приступ тоски. Всегда ли он был таким? Таким понимающим? И почему же она была так слепа прежде?
Конечно, она съела больше, чем намеревалась, и заказала пудинг, хотя в начале ужина клялась отказаться от десерта. Ник лишь засмеялся, увидев, что Абигейл с сожалением разглядывает порцию шоколадного пудинга, стоящую перед ней.
— Думаю, что удержу тебя от греха, — негромко сказал он и наклонился вперед. — Ты поможешь мне?
Абигейл затаила дыхание, пока кормила его с ложки шоколадной массой. Сердце у нее опасно застучало, когда он провел языком по губам, чтобы слизнуть оставшиеся сливки. Было ли это провокационное движение преднамеренным? — мелькнула мысль. Мелькнула и исчезла. Просто это Ник Харрингтон. Мужчина, который бы мог даже высморкаться сексуально!
Под плотным материалом своего бархатного платья она почувствовала покалывание в возбужденных сосках и приятную боль, возникшую где-то глубоко внутри.
