Что-то случилось, подумал Грейдон, наблюдая за леди Лилиан Уолфорд, стоявшей в противоположном конце бального зала лорда и леди Пэбуорт. Что-то очень неприятное.
Она была красива неземной красотой в своем воздушном платье, цвет которого действительно очень напоминал те розы, с которыми она так очаровательно сравнила платье сегодня днем. Он прекрасно помнил тот момент, когда она рукой, затянутой в перчатку, показала на крошечные лепестки. Тогда она в последний раз улыбнулась ему, в последний раз взглянула с откровенной дружелюбностью, которую он находил такой милой. Казалось, что с тех пор прошла целая вечность.
Она вводила в заблуждение своим платьем тем не менее. Это было не просто розовое бальное платье. Это было творение, призванное символизировать зарю прекрасного нового дня. Тюлевая верхняя юбка была расшита сотнями… чего?.. бриллиантов?.. Каждое движение сопровождалось сиянием, сравнимым со звездами, затухающими в отблеске яркого утреннего света.
Волшебный эффект. Впрочем, оденься леди Лилиан в мешковину, все равно восхищенные взгляды всех присутствующих мужчин были бы прикованы к ней. Но дальше восхищения дело не шло. Бал длился уже более двух часов, а она еще ни разу не танцевала. Даже с ним.
Грейдон подошел к ней с намерением осуществить свое право на вальс и остался стоять с протянутой рукой, с застывшей на губах обаятельной улыбкой. Он выглядел и чувствовал себя дураком, не зная, что ему делать. Никогда раньше ему не приходилось быть отвергнутым, когда он приглашал кого-нибудь танцевать. А она… она просто смотрела на него – пристально и вроде бы с отвращением. Она даже не написала ему записки на листочке из ее золотого футляра, как делала многократно в течение дня. Она пренебрежительно общалась с ним через леди Изабель, которая явно была в замешательстве оттого, что леди Лилиан заявила, что ему совсем не обязательно танцевать с ней.
Не обязательно, сердито думал Грейдон, наблюдая за ней. Что, черт возьми, это значило? У него было столько неприятностей из-за нее, а она теперь без всяких причин отталкивала его. От одной мысли о том, через что ему пришлось пройти, чтобы гарантировать ей несколько танцев, его руки сжались в кулаки. Сиборн Мэргейт даже имел наглость заявить, что будет танцевать с немой леди Лилиан, только если Грейдон продаст ему свою черную охотничью собаку, которую он приобрел в прошлом году. И вот теперь оказалось, что эта жертва напрасна. Она отвергла Сиба так же холодно, как и всех остальных.
