Когда из-за кустов показался Кузьма, мыс был выкошен наполовину.
Володька еще издали увидел в руке Кузьмы порядочную щуку — пожалуй, не меньше топорища, — болтающуюся на прутике, но подъехал к нему внешне спокойный, никак не выказывая своего удивления. Во-первых, Володька сам немало ловил щук на Грибове, а во-вторых, пусть-ко он удивляется.
И Кузьма удивился.
— Порядочно сдул, — сказал он, оглядывая мыс.
— Ничего, лошаденки тянут, — уклончиво, тоном опытного косильщика сказал Володька.
— Отдыхал? Надо давать передышку. — Кузьма пощупал под хомутами, вытер о траву руку.
Володька все же сказал, указывая глазами на щуку:
— Большая дура. Килограмма на полтора будет.
— Щука-то? — Губы Кузьмы, обветренные, в трещинах, расползлись в довольной улыбке. Он приподнял полосатую рыбину, словно пробуя на вес. На мели зарубил.
Харчи у нас неважнецкие — придется на довольствие к реке вставать.
— Можно, — сказал Володька.
Кузьма поправил топор на ремне, кивнул:
— Ладно, покрутись еще с часик, а потом я сменю.
Большой, высокий был Кузьма, но до чего же все у него складно! Даже топор на ремне не отвисает, как у других, — влип в железную скобу, как маузер. И сапоги — обыкновенные кирзовые сапоги, не лучше, чем у Володьки. Но тоже как-то по-особому выглядятможет быть, оттого, что немножко голенища отогнуты?
«А волосы-то у него, как у меня, светлые», — вдруг подумал Володька, провожая глазами шагающего по лугу Кузьму, и это неожиданное открытие немало удивило и в то же время обрадовало его.
Вскоре над кустами, там, где была изба, задрожал прозрачный дымок.
Интересно получается, думал Володька, он косит, а начальство кашеварит. Ежели сказать кому, не поверят.
Но сам-то он находил это в порядке вещей. Не удивляются же на Грибове, когда Никита лежит, а Колька косилку мозолит. А почему он, Володька, не может?
Кузьма явился с Тузом-таким же, как Мальчик, рослым и ступистым мерином рыжей масти.
— Ну, отдыхай, — сказал Кузьма. — Заработал, Там тебя щука ждет.
Володька связал на веревку Налетку, с достоинством, не спеша, все еще расправляя занемевшую спину, подошел к избе. Культурненько! Стол накрыт газетой, в миске под зеленым лопухом — полщуки, ровно полщуки. Вот человек — поровну делит!
Ему страшно хотелось есть — щука рассыпчатая, в больших желтых крапинках коровьего масла, но он скинулсапогн и, раздевшись до трусов, побежал к речке.
Все хорошо-и купанье, и еда. Володька мог поклясться: никогда еще в жизни не ел такой щуки! Какая-то особенная!
