– Тогда надо самим перегородить рельсы, – предложил я. – А лучше взорвать пути…
– Конечно! Не дадим Конраду Вайну пустить под откос наш поезд. Пустим его сами!
– У тебя есть другой вариант? – сорвался я. – Предложил бы, вместо того чтоб критиковать!
К чести Отто, он остался спокоен.
– Пока нет, – сказал он. – Но это не повод пороть горячку. У нас есть немного времени подумать…
Именно в этот момент со стороны реки донесся гулкий грохот. Потом еще и еще… Спустя секунду я понял, что стреляет пушка.
Не сговариваясь, мы с Отто выскочили из комнаты. Скатились по лестнице кубарем, толкая друг друга и перескакивая через ступеньки. Проклятье! Неужели Конрад Вайн не стал дожидаться поезда? Или хуже – незапланированный состав? Почему именно сегодня?! Ясно одно – надежда на то, что субмарина сама вернется в свое время, так и осталась надеждой.
В дверях мы столкнулись с моей матерью.
– Вы слышали? – взволнованно спросила она. – Что это было?
Я замялся.
– Гости из прошлого, – сказал Отто. – Чилийская субмарина.
Мать сурово посмотрела на меня. Я отвел взгляд.
– По кому они стреляют? – спросила она.
– Надеюсь, только по мосту… – развел руками Отто.
– По какому мосту?! Стреляли в противоположной стороне!
Мы с Отто переглянулись.
– Но там ничего нет, – сказал я. – Одни болота.
Отто нахмурился.
– Значит, они нашли себе цель…
Признаться, я так и не понял, что он имеет в виду. Следом за матерью мы поспешили в сторону реки, не подумав о том, что можем встретить субмарину и оказаться следующей мишенью. К счастью, когда мы вышли, подлодки не было. Левиафан затаился, но в том, что он здесь побывал, не было сомнений. Берег изуродовали глубокие воронки, уже заполнившиеся мутной водой. Серая грязь мешалась с комьями болотной травы. Жуткое зрелище, словно какой-то великан в приступе безумия скомкал и изорвал берег, как листок бумаги.
Мать схватила меня за плечо так сильно, что мне стало больно, но я не стал высвобождать руку.
– Это… Это же… – Она задыхалась, не в силах подобрать слова. Но я понял, что она хочет сказать.
В одной из воронок в грязи лежало переломанное тело мятного пони. Обернувшись, я увидел в соседней воронке окровавленную лошадиную ногу. Медленно я начал считать: три… четыре… пять… Пять мертвых лошадок, включая двух жеребят.
– Твари. – Отто сплюнул.
Меня трясло.
– Но… Проклятье, не понимаю, зачем? Я могу понять мост – война, коммуникации. Но причем здесь пони?
– Помнишь, что нарисовано на лодке?
