Я, Келли и впадина.
Келли каждый день смотрела на проклятую впадину так, словно из нее в любую минуту мог появиться Ник Макиннес и обнять жену. А я просто смотрел на воду.
Мы не стали любовниками. Для меня Келли была вдовой, но сама она считала себя женой. Чрезвычайно верной женой.
Мы неплохо ладили с ней, даже, можно сказать, стали друзьями. Если не принимать во внимание тот факт, что каждую ночь мне снился ее запах.
Однажды в конце августа, в один из теплых дней, я наконец спросил ее:
— Ну и почему мы до сих пор не уехали?
Мы с Келли сидели перед сторожкой на маленькой, усыпанной галькой полоске, слишком скромной, чтобы считаться пляжем. Озерную гладь перед нами нарушала впадина, а вокруг уходили в небо горы. Было на редкость тепло, так что мне не пришлось надевать куртку.
— А вы почему до сих пор не уехали? Я пожал плечами:
— Вы моя работа. — «Вы и Ник», — мысленно добавил я, но вслух не стал этого произносить. Вообще старался как можно реже упоминать его имя. — Если верить моему боссу, других дел для меня пока нет.
Она опустила ладонь на мое плечо — редчайший момент физического контакта между нами.
— Наверняка у вас есть дела помимо того, чтобы ждать чего-то у озера. Вы, американцы, всегда должны что-то исправлять. Или портить.
Я не шелохнулся, боясь, что она уберет руку.
— Я бы не стал тратить здесь столько времени только для того, чтобы удостовериться в надежности охраны. Ваш муж совершил то, чего до него никому не удавалось, и многим людям хочется знать, что же все-таки он от нас скрыл. — «Что же все-таки вы от нас скрываете». — Мардж прислала меня сюда выяснить, почему вы так пристально наблюдаете за впадиной.
Келли улыбнулась, выгнув бровь:
— Мардж?
— Ну да. Не все боятся имен так, как вы.
Она убрала руку. Какой же я все-таки болтун! Плечо слегка покалывало в том месте, которого касались ее пальцы.
— Вообще-то, — сказала она, — я жду следующего сообщения от мужа.
Я невольно расхохотался:
— Еще одного телефонного звонка? Она усмехнулась:
— Нет-нет. Ник обещал подать знак в небе.
Несмотря на ее усмешку, у меня появилось странное чувство, что она не шутит.
Следующей весной, когда растаял снег, Келли принялась упрашивать меня спуститься вместе с ней в центр впадины. В глазах ее стояла тревога. Вода в центре озера за все это время ни разу не замерзла, хотя по краям впадины иногда застывала корка льда. Тяжелый снегопад мог накрыть ее на день или два, но потом снежное одеяло все равно проваливалось в теплую воду. Впадина таращилась на небо своим огромным слепым глазом, а заодно гипнотизировала и нас.
