— Брюс, но неужели вы хотя бы не отвезете меня поближе к впадине? Я хочу сама на нее взглянуть.
— Господи, Келли. — Я вынул из огня сосиску и попытался счистить с нее обгорелые места. Какого черта! Я уже подписался на рак ради нее, да и выбросил не один дозиметр, пришедший в негодность. — Так и быть.
Ее восторженный вопль сразил меня наповал. Я надеялся, что дело стоило того.
— Как глубоко вы можете нырнуть?
Я перетаскивал вещи в лодку, но, услышав вопрос, замер от неожиданности. Уже много лет мне не приходилось нырять.
— Эй, погодите секунду…
— Раз уж вы все равно спуститесь в воду, почему бы заодно не посмотреть, сможете ли вы добраться до маскона.
Я выпрямился, покачав головой.
— Аномалия находится на глубине тридцати метров. А дыхание я задержу минуты на полторы, не дольше. Этого недостаточно.
— Тогда мы привяжем к вашей лодыжке пятнадцатиметровый трос, вы прыгнете в воду с чем-то тяжелым, чтобы быстро погрузиться, а на остальное расстояние опустите шест.
Я рассмеялся:
— И что потом? Постучу им?
Она улыбнулась своей коронной улыбкой:
— Потом вы подниметесь наверх и расскажете мне, что видели, что чувствовали и вообще, как оно там, внизу.
— Вы с самого начала планировали попросить меня об этом?
Ее улыбка стала немного виноватой.
— Ну да.
Я вздохнул. Какое теперь это имело значение? Я мало что мог сделать в соревновании с ее мертвым богатым гением-мужем. По крайней мере, на это я был способен ради нее.
Я соединил проволокой концы старой дубовой сваи и двадцатифутового осинового шеста, а на другом конце шеста соорудил из шнурка петлю для запястья. Я собирался прыгнуть с лодки, прижимая к груди обод колеса для груза, и направить шест ко дну. Для начала я смазал тело смесью вазелина с грязью, чтобы как-то защититься от холода.
— Мы спятили, — сказал я.
Келли правила лодкой, держа курс прямо на впадину. За нами тянулся трос, закрепленный на берегу, длиной около двухсот футов, чтобы я мог вытянуть лодку обратно.
Я прежде не видел Келли такой счастливой.
— Ник там, внизу.
— Ни в какие двери я там стучать не собираюсь.
Грязь тем временем уже попала в некоторые очень неприятные места.
Она уже не улыбалась, а сияла как солнышко.
— Просто взгляните на то, что сможете разглядеть.
Я взглянул и увидел то, что в свое время разглядел в ней Ник Макиннес. Меня больше занимало, что же такого она разглядела в нем: судя по его досье, он был законченный псих, которому случайно удалось все сделать правильно.
