Гриша жестами потребовал бумагу и карандаш. Комендант впустил его на кухню. Но Гриша показал на Божену, на окно и, помахав головой, сморщился так, будто съел что-то очень кислое. Комендант понял: посторонние этому посетителю мешают. Покосившись на мокрую, рваную одежду «глухонемого», он решительно махнул рукой: идем.
Вошли в кабинет. Комендант сел за письменный стол, освещенный настольной лампой под зеленым абажуром, и, указав «глухонемому» на стул, быстро набросал на листе бумаги несколько слов: «Кто вы? Зачем? Откуда?»
Пока он писал, Гриша вынул из кармана небольшой, матово блеснувший пистолет и, перегнувшись через стол, наставил его на коменданта. Левой рукой «глухонемой» властно махнул, требуя, чтобы хозяин встал и поднял руки. Комендант молча повиновался.
Черное дуло пистолета, гипнотизируя и замораживая, смотрело прямо в переносицу. Но страшнее пистолета были цепкие, вонзившиеся в самую душу, гневно горящие глаза «глухонемого». Глубокий, подергивающийся шрам на щеке, белый широкий рубец на лбу убедили коменданта в том, что «глухонемой», видно, прошел огонь и воду и, конечно, сумеет вогнать ему пулю в лоб.
«Хорошо, если ему нужны только деньги, а вдруг это партизан?» — с замиранием сердца думал комендант, пока «глухонемой» шарил по его карманам.
Вынув пистолет из кармана пижамы, «глухонемой» дал знак опустить руки и сесть. Комендант облегченно вздохнул и опустился в кресло.
На этом можно было перестать притворяться глухонемым.
Главное достигнуто: комендант обезоружен, и в доме никакого переполоха. Остается потребовать от него позвонить в комендатуру и вызвать к себе якобы для допроса Лонгавера.
Но именно эта уверенность, что главное сделано, что враг обезврежен, и подвела Гришу Кравцова. Он заметил, но не придал значения тому что, опуская руки, комендант прижал к себе шнур от настольной лампы. А минутой позже комендант, делая вид, что поудобнее устраивается в кресле, наклонился вперед и выдернул этот шнур из розетки.
Комната провалилась во тьму.
Первая мысль была — выстрелить и бежать. Но в ту же минуту Гриша почувствовал, что врага перед ним уже нет, что он где-то сбоку или даже позади. Гриша отпрянул к порогу, но на полпути тяжелый удар по голове свалил его с ног. Перед глазами брызнули и погасли желтые искры…
* * *
Тоно вышел из хлева с большой корзиной навоза на спине. Остановился. Поправил ремни, глубоко врезавшиеся в плечи. Усталыми, глубоко запавшими глазами посмотрел на вечернее солнце, окинул далекий путь на гору и вздохнул тяжело, как старый, немало повидавший горя человек.
