Тут из слов Мендроссена как будто исчезла официальность, словно от отказался от готового сценария и заговорил от души.
- Но я так горько сожалею о своей роли в смерти посла Сарека. Из всех действий, за которые история могла бы меня осудить, его убийство - единственное, за которое я искренне молю меня простить. - Маленькая фигурка подняла руку в тардиционном приветствии. - Мира и долгой жизни.
Спок непонимающе смотрел, как голографическое изображение начальника отдела кадров Сарека сунуло руку в свободный серый пиджак, который был на нем, и достало небольшой, отделанный зеленым фазер вулканского дизайна. Мендроссен крутанул кольцо настройки, потом прижал его к груди, в последний раз склонил голову и обратился в квантовую пыль.
В течение двадцати безмолвынх секунд голопроектор показывал лишь мерцающую заплатку каменного очага. Потом запись закончилась и луч проекции, мигнув, выключился.
Спок пятился от проектора, пока не натолкнулся на кровать и сел, чуть не упав.
Его разум боролся, пытаясь найти какой-то логический способ разобраться с тем, чему он был свидетелем. Это было нелепо. Его отец умер от синдрома Бенди. Это была редкая болезнь, что и говорить, и чаще всего она поражала вулканцев в возрасте после двухсот. Но было подтверждено документально, что именно это уничтожило интеллект отца. Не могло быть никаких вопросов - Сарек умер естественной смертью.
Но ведь не могло быть никаких вопросов - вулканский дипломатический корпус никогда не предоставил бы кров шпиону. Такой обман был не просто невероятен, он был невозможен.
Так же невозможен, как и признание Ки Мендроссена - Спок едва заставил себя даже подумать об этих словах - в убийстве Сарека.
Две невозможности. Уменьшающие вероятность совпадений. Спок ощутил, как колотится сердце. Он знал, что эмоционально на грани, но это неожиданное послание из прошлого слишком сильно на него подействовало, чтобы его управление могло это подавить.
Это единственное, отчего можно было потерять шанс свести ромуланцев и вулканцев вместе.
Это единственное, отчего можно было потерять отца в неизбежном и разрушительном действии возраста и времени.
Но его отец был убит. Словно Спок сознательно оставил Сарека махинациям преступника, который работал у него в штате, не распознав опасности с которой столкнулся отец. Отказ сына отцу был полнее, чем простое нарушение дипломатии.
Как это могло случиться?
Как он мог бросить отца на произвол такой судьбы?
