— Нормальный мужик! — одобрительно сказала банщица. — Такое дело поднял! Он ведь еще корпус строит под гостиницу, народу много стало ездить, номера битком. И нам работа. Не любит только пьющих да гулящих. И проституток не привечает! С этим здесь строго. В других—то местах, может, видали что твориться? А у нас — ни—ни! Порядок! Я с ним говорила как—то, а он мне — это, говорит, Михайловна, шальные деньги, а шальные деньги счастья не приносят.
Было видно, что она гордится земляком. Что ж, тут было чем гордиться. Я взяла морсу — попить, и тут же разбила высокий стеклянный стакан. Я хотела заплатить, и полезла было за деньгами, но Михайловна снова махнула рукой.
— Должен же когда—то этим стаканам конец придти! Чем быстрее расколотят, тем быстрее заменят. Вон, в ресторане уже небьющуюся посуду купили, ну, пусть и нам купят!
Нам повезло — комната отдыха освободилась уже в шесть утра, на полчаса раньше, чем обещали. На рассвете мы еще раз перенесли сумки в маленький номер с разложенным диваном, постелили чистые простыни и упали. Мы были благодарны банщице зато, что не дала нам пропасть окончательно.
— Я там из сауны вещи забирал, — уже сквозь сон пробормотал Андрей, — так чуть со стыда не провалился. Там такой духан! А ведь ей убирать…
Дальше — темнота.
Глава шестая
Да будет свет!
Мы проснулись в одиннадцать одновременно.
— Смотри, дождя нет! — сказал Андрей.
И действительно, дождя не было. Это, конечно же, было обманом. Пока мы завтракали, пока вьючили вещи на опустевшей стоянке, дождь стал накрапывать снова, а стоило нам отъехать на пару километров, как он припустил, будто и не заканчивался никогда. Мы снова промокли.
Но, несмотря на это, что—то неуловимо изменилось то ли в нашем настроении, то ли в самой природе, потому что уж как ни хотелось ей, злыдне, насолить нам, а к вечеру мы должны были быть дома!
Через тридцать километров, Андрей, поджидая меня где—то на повороте, крикнул:
— А хорошо, что мы ночью остались! Ни за что бы не проехали!
Это было верно. Дорогу размесили КАМАзы и МАНы, так что местами появлялась колея, узкая дорога шла по полям, обочин не было, зато были глубокие кюветы, так что свернуть с неё мог только КАМАЗ—вездеход или, на худой конец, подготовленный джип.
И где—то среди серых, Богом забытых полей, где дорога была хуже некуда, мы увидели самую натуральную пробку: легковые автомобили и фуры стояли, загородив обе полосы. По грязи на цыпочках скакали «дачники» — дюжие стриженые мужики в шортиках и беленьких футболках. Они все смотрели куда—то вперед и матерились. На шум наших движков и на звуки клаксона они не обращали внимания, лезли прямо под колеса, и я испугалась — на глине легко поскользнуться, и ненароком задеть чей—нибудь капот иди бампер. Но и сбрасывать из—за них скорость я не хотела. Настроения было хорошее, и я стала дурашливо кричать:
