Я кое—как слезла с мотоцикла, сняла шлем и постаралась размять затекшие ноги. Заднее сиденье на этом мотоцикле было шикарное — широкое, мягкое, руки удобно упирались в багажник. Одно маленькое «но»: подножки были расположены слишком высоко. Скрюченные ноги начинало сводить через сто километров. Обычно мы так и останавливались — через каждые сто километров, размяться, поглядеть по сторонам. Но сегодня было не до комфорта, а ехать в таком положении было невыносимо — ноги отнимались. Их можно было свешивать, ими можно было махать туда—сюда, можно было сгибать и разгибать. Но все это не решало проблемы — и их все равно приходилось ставить обратно на подножки. Кроме этого, болела спина — её тоже сводило. А еще я явно стерла себе кое—что пониже спины! Вроде бы и старалась не ерзать… Мне с трудом удалось сделать несколько шагов. Еще бы! С семи утра в седле. А сейчас сколько? Полдвенадцатого!
Андрей враскоряку пошел к кассе — оплатить бензин. Похоже, у него самого были такие же проблемы.
— У меня на заднице мозоли! — не без гордости и даже с радостью сообщил он, вернувшись. — Ну, что будем делать? Поедем дальше? Ночью?
— Да! — я покивала. Делать и в самом деле было нечего — до дома оставалось около трехсот пятидесяти километров, бака в двадцать пять литров должно было хватить до самых ворот гаража. — Ты сильно устал?
— Выдюжу, — равнодушно ответил Андрей, — Давай только теплые вещи наденем, чтобы не останавливаться.
И мы поехали! В ночь, в темноту, в неизвестность. Уставшие, голодные. Неважно. Главное было добраться до дома. После того как темнота облепила мотоцикл со всех сторон, а спина и ноги окончательно затекли, мы потеряли счет времени. Только темень, шум двигателя, свист ветра и слепящие фары встречных машин. Только километровые столбы да дорожные знаки мелькали в свете фары. Отличной, между прочим, фары, это вам не слабенький огонек «Урала», когда кажется, что спереди к мотоциклу привязан детский фонарик с древней лампочкой накаливания. Она лупила вдаль, и некоторые встречные машины даже мигали, мол, хватит, имей совесть, включи ближний. Но Андрей на мгновение включал дальний свет, давая понять, что со своей стороны чтит правила дорожного движения, и машины унимались и тихонько старались проскользнуть мимо нас. Наверное, они думали, что мы — окосевший на одну фару «Лэнд—Крузер»…
Шерагул, Тулюшка, Куйтун, Харик… Голубые указатели исчезали в темноте. Дорога была знакомой и однообразной — поворот направо — справа поле, потом прямо, потом поворот налево — через лес, потом подъем в сопку, спуск, снова подъем, снова поворот направо, справа — поле… Мы ехали, ехали, ехали… Постепенно стало казаться, что, сделав где—то в темноте петлю Мебиуса, мы снова выехали к Тулуну и опять поехали от Тулуна в Ангарск!
