Хельви плакала. Как она рыдала при виде того, что они сделали с ним! Именно в тот момент Дерлок полюбил ее. Не тогда, когда неделю назад в пустой придорожной харчевне, где остановились на отдых войска, брал ее на сеновале. Они оба выпили забродившего меда. Кажется, она попробовала этот коварный напиток впервые и совершенно захмелела. Ей было весело и интересно знать, что дальше? Ему - еще более интересно, чем королевы отличаются от простых крестьянок. Оказалось - ничем. Такие же руки, ноги, грудь. Только глаза... Она их все время закрывала. Дерлока раздражал ее взгляд: "Черт возьми! нельзя же все время думать! Расслабься, девочка. Я и так все сделаю за тебя".
Теперь выходило -- отличается. Хельви во всем произошедшим с ним винила себя.
-- Дикари. - процедил граф д' Орсини, обрезая веревки и помогая другим воинам снять Дерлока с камня.
-- Они не дикари, Симон. - тихо, но твердо произнесла королева. - Они все понимают правильно. Только не умеют выразить этого менее жестоко.
Босуорт был благодарен ей за эти слова. Он никогда не предавал свой клан, и продолжал любить сородичей, даже если они отвернулись от него.
-- Со мной поедут только воины-горцы. - сказала королева, вставая с колен. - Мы должны отвезти тело Босуорта в его поместье и навести там порядок. Потом вернемся. Остальные продолжают двигаться к Каерсиди. Походным маршем, чтоб мы сумели вас догнать. - добавила она. - Командуйте, д'Орсини.
От войск отделилась значительная часть - не менее семи отрядов горцев, представлявших разные кланы, но подчинявшихся Дерлоку. Это были молодые воины, ушедшие на равнину вслед за Босуортом. Им сильно не понравилось то, что родичи сделали с их предводителем. Каждый, глядя на серый камень, видел там себя. Не из-за королевы, конечно, а из-за того, что нарушив вековой обычай, они вступили в армию Гранара и воевали с Беотом на стороне долинных жителей.
В обществе этих угрюмых людей, становившихся разговорчивыми только после третьей кружки джина, Хельви и отправилась в сторону перевала Мак Дуй к поместью Босуортов. Перейдя с шага на легкую рысь, горцы затянули хриплыми голосами песню, старо-сальвский диалект которой с трудом понимала даже королева:
Семеро вышли навстречу смерти.
О Каерсиди, Каерсиди!
Семеро сильных и благородных,
Был среди них и божественный Бран.
Хельви не взяла с собой обычной охраны, подчеркивая тем самым, что полностью доверяет воинам Дерлока. Она считала себя королевой всех гранарцев, независимо от места их жизни: высоко в горах или в долине, у Северного моря или на южном побережье. Государыней всех сохранившихся осколков великого Мансальвата, разметанных судьбой и с течением времени ставших такими непохожими друг на друга. Посмотреть на д' Орсини или папашу Ламфа, или Лоше Вебрана - вон какие черные! В южном Гранаре фаррадцы веками портили кровь. А сама Хельви? Ее отец, дед, дядя? Да в них за версту видно северных варваров, этих морских грабителей с островов! В кого у нее, спрашивается, такая белая кожа и волосы? Западная Сальва - тот же Беот. Только здесь, в горах, сохранились чистые потомки древних монсальватцев. И тем горше для Дерлока было сознавать, что жители долин считают его народ почти дикарями - грубыми и жестокими.
