То же можно сказать и о мандрагоре, но она куда сильнее и нуждается в тщательной дозировке. Лаурин любовно склонился над грядкой, укрытой от любопытных глаз в тени лавровых кустов. Цветы atropa резко благоухали, и на некоторых веточках у самой земли уже появилась желтоватая завязь. В этом году из-за заморозков большая часть ягод окажется, конечно, побитой. Лейб-медик сокрушенно покачал головой. К тому же в садах росла только черная - женская - мандрагора, а настоящую - мужскую - можно было добыть лишь из-под земли под виселицей, ибо она питается семенем повешенных, извергающимся во время казни.
Лаурин много раз выкапывал этот дивный, похожий по форме на человеческое тело корень, и мог с уверенностью сказать: atropa не кричит, как полагают невежды, а лишь тихо стонет, словно жалуется. Если же очертить ее три раза мечем и при извлечении из материнского лона земли напевать любовные песни, она отдастся в руки мага, как доверчивое дитя.
В последнее время Ди предпочитал сонеты молодого лорда Деми:
И твои глаза из темноты,
Мне приснилось, будто мы на ты.
На такие слова растение само тянулось вверх! Вот в ком воплотился древний песенный дар сальвских королей, перешедший от отца, несчастного герцога Алейна. Лаурин хорошо помнил, как двадцать лет назад, закрыв лицо холщовой повязкой, по приказу королевы Этгивы, толок в медной ступке минеральный реальгар, и вся его комната была полна запаха горького миндаля... Теперь они принялись за сына.
Впрочем, младшему Деми плаха уже не угрожала. А жаль, старина Ди с нетерпением ждал дня казни. Какая поистине волшебная мандрагора могла бы вырасти под виселицей чистокровного потомка монсальватских владык!
Стук колес у чугунной калитки в сад отвлек внимание медика от цветов. Он вспомнил, что обещал составить для суставов ее величества вдовствующей королевы растирку на змеином яде. Мазь была готова и ожидала ливрейного лакея в лаборатории, разложенная по банкам синего стекла и тщательно обернутая фланелевыми тряпками - поскольку запах зелья казался невыносимым.
К удивлению Лаурина из придворной кареты выскочил не посыльный. Двери распахнулись, и на грешную землю тяжело ступила сама Этгива в черной траурной вуали, окутывавшей ее фигуру едва ли не до колен.
Старый медик не ждал своей старой пациентки в такой день, когда на небе с самого утра собирались облачка, грозившие вот-вот захныкать мелким дождем. Было одно важное поручение, которое она передала ему позапрошлой ночью через свою фрейлину. Это поручение седой эскулап уже выполнил, хотя и без удовольствия.
