— Гость? — расхохоталась темнота. — А ты не потерял достоинства оберонских принцев. Что ж, пусть будет по-твоему. Пригласи же меня войти.
Крискилла держался на ногах из последних сил. Луна, только бы взошла луна, тогда он вновь обретет необходимую твердость, но сквозь огромную тень гостя не видно было даже неба!
— Входи! — закричал граф, приложив ладони ко рту, и его голос сорвался на вой. — Входи, кто бы ты ни был, и я встречу тебя в своем тронном зале!
В то же мгновение резкий ветер засвистел в ушах Крискиллы. Ему показалось, что он с неимоверной скоростью летит вниз. Все его волчьи потроха сжались и оборвались, когда падение резко прекратилось. Граф оказался не на башне и не на земле перед дверью своего жалкого жилища, напоминавшего в темноте бесформенное нагромождение каменных блоков. Он стоял в закопченном зале, занимавшем собой чуть не весь второй этаж.
Победив дрожь в ногах, вызванную не страхом, а колебаниями пола, граф огляделся по сторонам. За высоким выветренным от времени окном, лишенным ставень, царила темнота. Но это была не та давящая плотная громадина, с которой только что соприкасался оборотень. На него смотрела живая благоуханная ночь, с холодным гнилым ветром болот, с затаенными шорохами и звуками, с блуждающими зелеными огоньками над пустошью. Крискилла полной грудью вдохнул влажный воздух и успокоился. С высокого иссиня-черного неба на него смотрели звезды, и бесстыдная голая луна ласкала светом белесоватую кожу оборотня.
— Ты успокоился, увидев свою госпожу? — раздался у него за спиной насмешливый сухой голос. — И это называется тронным залом?
Крискилла обернулся. В нескольких шагах от него у длинного дубового стола с выщербленной крышкой стоял высокий сухопарый человек, укутанный в длинный черный плащ. Одежда отшельника никак не вязалась с тонкими хищными чертами лица, явно выдававшими в госте фаррадца. Граф не испытывал свойственного невежественным северянам предубеждения против детей Кема. Он чувствовал, что его самого связывает с ними нечто большее, чем кровное родство. Отпрыски одной великой цивилизации, ушедшей в небытие, они оказались заброшены по разные стороны моря, чтобы опять слиться при новом повороте вселенной.
— Не богатая обстановка, — буднично заметил маг, отодвигая стул и садясь с таким тяжелым стуком, как будто на ветхое дерево упал каменный истукан.
— Я беден, — достоинством отозвался Крискилла. — род пресекся, но я не в праве умирать. Я страж, — он прошел к высокому стулу с резной спинкой, отдаленно напоминавшему трон, и опустился на него, чтобы чувствовать себя хозяином.
